Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

— Разумеется. Что Вас интересует? Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Голливуд?

— Голливуд…

— Что именно?

— Все, что касается Тоби Хаммонда. Образ жизни, связи, в том числе и женщины, друзья, враги, обманутые мужья, брошенные любовницы…

— Кто платит?

— Я.

— Годится. Как срочно Вам нужна информация?

— Как можно скорее.

— Что-нибудь еще?

— Да. Адвокат Бени Саксонски. Сейчас он в голливудском кинобизнесе. Меня интересует, не пересекались ли когда-либо их пути.

— Это все?

— Все.

— Хорошо. Как только станут поступать материалы — я Вам позвоню.

— Благодарю. Счет пришлите мне в офис.

— Об этом можете не беспокоиться, — рассмеялся он.

— До свидания, Джордан.

— До свидания.

Мы одновременно положили трубки.

Все это могло оказаться пустышкой, но могло и дать какие-нибудь результаты. Во всяком случае, с чего-то следовало начинать. В этом деле нельзя было пренебрегать ничем. Кстати, это соображение натолкнуло меня на одну мысль. Я снова взялся за телефон и позвонил на межгород — попросил оператора разыскать для меня доктора Хеннига. Кларенса Хеннига, уточнил я, город Меноша, штат Висконсин.

Было уже довольно поздно. В это время телефонные линии не так загружены, и я надеялся, что ждать слишком долго не придется. После перелета, бессонной ночи и суматохи нынешнего дня глаза мои слипались. В ожидании звонка я налил себе две трети бокала джина, выжал туда половинку апельсина и сел в кресло, прихлебывая из стакана.

Через пять минут раздался звонок.

— Да?

— Минутку, сэр.

Я слышал, как где-то далеко женский голос повторял:

— Доктор Хенниг? Один момент. Телефонный разговор с Нью-Йорком. Говорите.

Потом в трубке возник мужской голос:

— Алло! Алло!

— Доктор Хенниг? — Я старался чтобы голос мой звучал построже.

— Да, это я! Говорите!

— Это доктор Сидней Брук из Нью-Йорка. Я звоню Вам по поводу одного из Ваших пациентов — мистера Роджера Маккея. Час назад он поступил в мою клинику в тяжелом состоянии. В его карточке написано, что Вы его семейный врач. Мне необходима Ваша консультация: состояние во время наблюдения, симптомы, диагноз, методика лечения, Ваши рекомендации.

— Конечно, коллега, конечно! Одну минутку!

По телефону доктор Хенниг общался с гораздо большей любезностью, нежели при личной встрече. Скорей всего, сейчас он просматривал свою картотеку. Через минуту в трубке раздался его голос:

— Вы меня слушаете, доктор? Сейчас, сейчас! У меня в руках его карта, здесь все-все записано! Мистер Маккей обратился ко мне восемь месяцев назад с жалобой на спонтанные боли в области грудной клетки. Мы провели всестороннее исследование — у мистера Маккея серьезная недостаточность коронарных сосудов. Мы применяли обычные для таких случаев меры. Через неделю я направил его в Медисон для более полного обследования. У нас, видите ли, небольшой город, и нет необходимого оборудования. Я — единственный врач на всю Меношу, столько забот, столько забот! Ни минуты свободной! После обследования был поставлен диагноз: атеросклероз коронарных сосудов. Я прописал пилюли нитроглицерина при болях и инъекции гепарина с дигиталисом. Ему это помогло — он почувствовал себя значительно лучше, но, Бог мой, в чем можно быть уверенным? В чем можно быть уверенным до конца, когда речь идет о болезни сердца? Человеческое сердце — очень сложный аппарат! Очень сложный! Я предложил ему поехать в Нью-Йорк и обратиться к специалисту-кардиологу.

— Именно потому он и уехал?

— Наверное. Скорей всего. Зачем же еще?

— Благодарю Вас, коллега.

— Что Вы! Что Вы! Какая может быть благодарность? Это мой прямой долг!

— Всего хорошего. Извините за столь поздний звонок!

— Ничего, ничего! Я привык. К тому же не так уж и поздно.

Только теперь я сообразил, что в Висконсине еще только ранний вечер.

— Еще раз благодарю Вас, доктор. До свидания. — Я положил трубку.

Теперь становилось понятным, почему Маккей завещал большую часть состояния Викки. Как и всякий человек, слабо разбирающийся в медицине, он решил, что находится при смерти. Он готовился к ней! А если он умрет — все достанется миссис Гарриет, а этого мистер Роджер Маккей допустить не хотел, справедливо подозревая жену в измене. Но как он мог спасти свое состояние? Жена имела законные права на эти деньги. Оставить все какому-нибудь фонду социального обеспечения или назначить университетскую стипендию? Все это достаточно зыбко. Причины? Мнимая неверность жены? Доказательства? Их нет. И тогда он нашел Викки. Ближайшая родственница, связанная с ним кровными узами! Здесь у миссис Гарриет практически не оставалось шансов. Во всяком случае, я бы за такое дело не взялся.