Джоди Здрок - Спектакль

Дверь резко распахнулась и ударилась о стену. Они обернулись и увидели мужчину с блокнотом в руках, с ярким румянцем.

– Месье Патинод, прошу прощения. Это срочно.

Мужчина, кажется, был художником, составлявшим портреты преступников; он поднял брови, глядя на месье Патинода. Папа кивком поблагодарил месье Патинода, и они с Натали вышли. Дверь закрылась за ними, но Натали помедлила.

Столько, чтобы успеть услышать.

– Убийство, – сказал художник. – Перерезано горло. Наш человек на месте преступления упомянул странную деталь – что-то насчет бутылочки с кровью, найденной рядом с телом.

Натали умоляла месье Патинода отпустить ее на место преступления вместе с художником, но он твердо отказал. Как и папа.

– Но ты можешь подождать здесь, – сказал месье Патинод, открывая портсигар. – Будешь одной из первых, кто узнает, что случилось. Мы сегодня вечером отправим номер в печать.

Она с благодарностью приняла предложение, затем стала мерить шагами его кабинет в клубах табачного дыма, пока папа беседовал с месье Патинодом. Они пробовали разговорить ее, чтобы отвлечь от переживаний. И себя. Они говорили о чем угодно, кроме убийства, и что оно может означать, и Темном художнике, и всем значимом.

Вопросы метались в ее голове, будто кто-то спугнул их, как стаю птиц.

Тот человек, который сдался, Бланшар. Он убил кого-то еще, а потом отправился в полицию?

Нет, Бланшар был объят ревностью, а не занят бутылочками с кровью. Это не подходило.

Только мадам Резня вписывалась в эту историю.

Убил ли ее Бланшар? Или солгал, что убил? А может, убил после того, как она убила кого-то?

Или она работала с кем-то еще? Что если у нее был другой Темный художник, другой сообщник?

Вопросы крутились быстрее и быстрее.

«Я думала, что они теперь будут охотиться за мной».

А затем вопрос, который возвращался вновь и вновь, как надоедливая мошка.

«Почему?»

Месье Патинод успел выкурить несколько сигарет (две, а может, и три), когда вошел измотанный репортер и положил отпечатанные на машинке листы на его стол. – Вот все, что нам известно на данный момент. Еще нужно выяснить множество деталей.

Наконец-то.

Репортер поспешил уйти, ответив взмахом руки на слова благодарности месье Патинода.

Натали наблюдала, как ее начальник читает. Это тянулось бесконечно. Разве он не торопится? Она никогда еще не видела, чтобы кто-то читал настолько медленно, не говоря уже о месье Патиноде, который…

– Жертва – мужчина, живший один, инвалид, который не вставал с кровати.

«Мужчина, завернутый в покрывало».

Натали села на краешек стула.

– То есть мужчина во сне все-таки не был Темным художником.

Папа что-то пробормотал, соглашаясь.

Месье Патинод продолжил:

– Баночка, наполненная кровью, была найдена рядом с телом, как нам известно. Внутри не было записки, но она была найдена на теле: «И он мной убит». А также… кусочек бордовой материи.

– Это не фальшивка и не какой-то загадочный человек. Это мадам Резня, – сказала Натали. – Это все она.

Месье Патинод отложил статью в сторону и сложил руки на груди.

– Я согласен. По многим причинам, но прежде всего по двум, – он вздохнул. – Во-первых, свидетель видел, как высокая темноволосая женщина вчера вечером выходила из здания примерно в то же время, когда было совершено убийство. Во-вторых, жертвой был Озаренный.

Натали сидела на кровати со статьей и делала заметки. Чернила едва успели высохнуть на специальном выпуске, в котором вышла более длинная версия статьи, дополненная цветным рисунком места преступления: окровавленное тело убитого, Уго Пинчона, было накрыто серо-белым полосатым покрывалом.

Не то чтобы Натали требовалась еще одна причина верить сну тети Бриджит.

Префект полиции намеревался «собрать больше доказательств перед тем, как назвать имя подозреваемого, но его личность вскоре будет оглашена». Предположительно, это Зои Клампер. А что же насчет Бланшара?

– Я открою, – крикнула мама. Видимо, кто-то постучал в дверь; Натали даже не услышала. Стэнли соскочил с кровати, чтобы посмотреть, что там происходит.

– Натали! – снова мамин голос. – К тебе гость.

Не Симона, иначе она назвала бы ее по имени. Луи, может, или кто-то из редакции?

Натали вышла из комнаты и залилась румянцем. Кристоф с маленьким тканевым свертком в руках поприветствовал ее. Он передал ей гостинец, как только она подошла.

– Кое-что в поддержку моего извинения.