Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Дубовую комнату! – воскликнул Родольф, притворяясь изумленным. – Как пришла вам в голову подобная мысль?!

– Эго самое лучшее, что у нас есть, – пробормотал Губерт, все больше удивляясь словам и поведению своего господина.

– Да… лучшее из всего, что мы используем теперь, – подчеркнул Родольф. – Но не забывайте, любезный Губерт, что Эрнест Кольмар служит у Альбрехта Австрийского и мы, даже не имея чести быть подданными этого государя, должны оказывать его представителю приличествующие почести. Как же вы не додумались приготовить для рыцаря Эрнеста Кольмара Красную комнату?

– Красную! – повторил Губерт, задрожав всем телом, и в глазах его промелькнул ужас. Но потом, немедленно оправившись, он прибавил:. – Вероятно, вам угодно шутить со мною.

– Я вовсе не расположен смеяться, – произнес ледяным тоном сын барона Альтендорфа. – Правда, Красная комната находится в правом флигеле замка… да и сам флигель заперт уже много лет…

– Правда и то, – торжественно проговорил Губерт, – что ваш благородный отец не простит ни вам, ни мне, если мы поместим там рыцаря.

– Вряд ли барон так сильно рассердится, Губерт, – возразил Родольф. – Но в любом случае во время его отсутствия я здесь господин и буду делать что хочу. Болтают, конечно, будто в правом флигеле замка водятся привидения, но лично я никогда не верил этим глупым слухам. Как бы то ни было, мы раскроем тайну в нынешнюю ночь. Случай свел нас с рыцарем, который, будучи чужестранцем, не мог слышать этих смешных историй… И, по всей вероятности, он способен столь же храбро встать лицом к лицу с привидением, как и с неприятелем на поле битвы. Итак, – продолжал Родольф строгим и повелительным голосом, – я приказываю немедленно подготовить Красную комнату. Если рыцарь спокойно переночует там, не будет ли это торжественным опровержением слухов о самой красивой части замка, который со временем перейдет в мою собственность?.. Отец мой первый порадуется полученному результату и поспешит опять отворить флигель.

– Умоляю вас, заклинаю, – слабо пролепетал Губерт, – не принимайте такого безрассудного… необдуманного решения. Ваш благородный отец, без сомнения, имеет основательные причины…

– Верить нелепым басням?! – вскричал Родольф, гневно поднимаясь с места. – Тем больше причин для сына развеять тайну, пока отец в отсутствии… Губерт, – прибавил он, угрожающе устремив свои черные проницательные глаза на старого управляющего, дрожащего с головы до ног, – или повинуйтесь не колеблясь, или признайтесь, что вам известно гораздо больше о тех комнатах и их зловещих свойствах, чем я могу себе вообразить.

– Я исполню ваше приказание, – прошелестел Губерт так тихо, что его едва можно было расслышать. – Красную комнату немедленно приготовят.

– Хорошо! – сказал Родольф.

Не произнеся более ни слова, он поспешил вернуться туда, где оставил Эрнеста Кольмара. Извинившись перед рыцарем за столь продолжительное отсутствие, он продолжил прежний разговор и выказал столько остроумия и любезности, что Кольмар почувствовал к нему расположение.

Осушили еще несколько стаканов, и целый час пролетел незаметно. Настала ночь.

Родольф, поднявшись со стула, пригласил Эрнеста Кольмара пройти в приготовленную для него комнату. Позвали пажа, и мальчик, держа в руке лампу, зашагал вперед по лабиринту коридоров, за ним следовали сын барона Альтендорфа и рыцарь. Они шли рядом, беседуя между собой.

Наконец они добрались до конца коридора. Там, возле отворенной массивной двери, стоял старик Губерт. Он тоже держал лампу, при свете которой было видно, что лицо его покрывает синеватая, почти мертвенная бледность. Он бросил быстрый, но умоляющий взгляд на своего господина, как бы заклиная его отказаться от своего намерения, пока еще есть время. Однако Родольф притворился, будто не замечает ничего, и, отослав пажа, приказал управляющему идти вперед с огнем.

Все трое очутились в маленькой передней, и Губерт открыл дверь, находившуюся в глубине. Теперь они попали в комнату средней величины, атмосферу которой переполняли благовония, источаемые турецкими курительными свечами, горевшими на серебряном подносе. Родольф понял, что Губерт употребил их для того, чтобы уничтожить сырость и неприятный запах, характерные для помещения, так долго остававшегося запертым и необитаемым. Мебель здесь была вычищена наскоро, а старые подушки на креслах успели заменить на другие, из левого флигеля замка.