Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– А я думал, ты никогда не устаешь.

– Сейчас я чувствую себя страшно угнетенным. Вы вызвали к жизни именно то, о чем я не хотел вспоминать. А вы заставили меня вновь пережить весь этот кошмар.

– Прости меня. Я тоже устал. Но, мне кажется, не стоит жалеть усилий, чтобы раскрыть это убийство.

– Вы полагаете? Ну, скажем, вы распутаете его, и что тогда? Что произойдет? – Его лицо казалось особенно мрачным в серой предрассветной полумгле, а в голосе зазвучала долго скрываемая горечь. – То же самое, что всегда. Полицейские примут у вас дело и прикроют его, и ничего не изменится, даже никого не арестуют.

– Именно так и было в прошлый раз?

– Убежден, что именно так. Когда Марфельд понял, что не может засадить меня в тюрьму, он сразу же потерял интерес к делу. Ну и я тоже потерял.

– Я попытаюсь обратиться в более высокие инстанции.

Ну и что? Для Габриэль это уже слишком поздно да и для меня тоже

Он повернулся на пятках и пошел прочь Я сказал глядя на его поникшую спину

– Я могу подвезти тебя, Джо

– У меня своя машина. Благодарю вас

Да, пока мне было трудно гордиться собой. Я прошел вдоль бассейна – последний участник празднества, – ощущая предутренний упадок сил, вызванный замедлением тока крови. С моря поднимался туман. Клубясь, он медленно плыл на запад, где еще не рассеялась ночная мгла. Кое-где уже стала видна похожая на черный мрамор чистая поверхность воды.

Внезапно невдалеке от берега я заметил какой-то предмет, но не сразу понял, что это такое. Сначала я принял его за корягу, обломок ствола со скрюченными ветвями. Он медленно, останавливаясь, скользил туда-сюда, подталкиваемый волнами прибоя, и я подумал, что ветки уж слишком гибкие. А когда волна наконец выбросила его на сырой песок, я увидел, что это труп мужчины в темном, подпоясанном ремнем плаще, лежащий вниз лицом.

Калитка в заборе была заперта на висячий замок. Оглядевшись, я обнаружил поблизости металлическую стойку с тяжелым бетонным основанием, на которой был укреплен знак: «Не входить». Сбив замок этой штукой, я открыл калитку. Затем спустился по бетонным ступенькам на берег и перевернул Карла Стерна на спину. На лбу у него была глубокая рана, нанесенная каким-то тяжелым предметом. То ли его ударили, то ли он сам на что-то наткнулся. Вторая рана – на горле – зияла, как лишенный зубов рот, распахнутый в беззвучном крике.

Уже подойдя к своей машине, я вспомнил, что вдоль этого берега проходит течение, направляющееся к югу со скоростью около мили в час. В трех милях севернее клуба «Чэннел» автострада тянулась над крутым обрывом, нависающим уступом над морем, где для любителей достопримечательностей была оборудована смотровая площадка, вымощенная гладкими плитами и обнесенная оградой. Седан, взятый напрокат Карлом Стерном, стоял, упершись хромированным бампером в витую ограду.

Ветровое стекло, приборная панель и переднее сиденье были забрызганы кровью. Кровь запеклась и на лезвии ножа, который валялся на коврике. Нож, похоже, был тот самый, который я видел у Стерна.

Я ни к чему даже не прикоснулся. Мне вовсе не хотелось оказаться замешанным в смерти этого гангстера. Отправившись прямиком домой, я завалился спать. Мне снился мужчина, живущий в полном одиночестве среди каких-то развалин и безуспешно пытающийся восстановить в памяти монументы и здания, некогда сложенные из этих камней. Кажется, когда-то он слышал неясное предание о том, что давным-давно здесь стоял город. И еще более смутное предание (а возможно, это был просто сон во сне), что люди, которые построили город, или их потомки когда-нибудь вернутся и восстановят его. И он так хотел бы жить в этом городе.

Моя секретарша позвонила мне ровно в семь тридцать утра.

– Вставайте и наводите глянец, мистер Арчер.

– А что, я обязательно должен сиять, как начищенный медный чайник? Я чувствую себя таким тусклым. Лег в постель примерно час назад.

– А я еще и не ложилась. В конце концов, иной раз вы могли бы нарушить режим и отменить ваши солдатские побудки.

– Сегодня я отменяю их навсегда. – Я пребывал в том неопределенном, как бы взвешенном состоянии, когда все кажется либо смешным, либо вызывающим слезы, в зависимости от того, в каком положении вы держите голову. – А теперь повесьте эту проклятую трубку, я опять лягу. Что за жестокость!

– Вот это да! В каком мы сегодня прекрасном настроении с утра! – не утерпела она. Но инстинкт вышколенной секретарши тут же взял верх. – Подождите, не отключайтесь. Я приняла два междугородных вызова, оба из Лас-Вегаса. Первый – в час сорок, звонила молодая женщина, которая, по-видимому, очень хотела поговорить с вами, но не сообщила ни своего имени, ни номера телефона. Она сказала, что позвонит еще раз, но не позвонила. Вы слышите меня? Второй – в три пятьдесят. Доктор Энтони Ривз, молодой врач из Мемориальной больницы, заявил, что звонит по поручению пациента по имени Джордж Уолл, которого подобрали в аэропорту с тяжелыми ушибами головы.