Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Хозяин гостиницы по имени Тремплин, наружность которого говорила о веселом нраве, столь необходимом для тех, кто занимается ремеслом трактирщика, был человеком пожилым, краснолицым, с маленькими, вечно бегающими глазками и постоянной улыбкой на губах. Ему помогали жизнерадостная жена и очень хорошенькая дочь.

Добросердечие этой семьи в соединении с гостиничными удобствами еще более возвысили славу «Золотого Сокола».

Нескольких минут хватило, чтобы приготовить комнаты с окнами в сад для Кольмара и его пажей.

Закусив, рыцарь попросил Тремплина подать ему бутылку лучшего рейтвейна и пригласил хозяина распить ее вместе. Кольмар желал получить разные сведения и знал, что никто не сможет преподнести их лучше, чем хозяин многолюдной гостиницы. Пока пажи прогуливались по саду, болтая о Линде и Беатриче, господин их сидел вместе с достойным владельцем «Золотого Сокола».

Перебросившись с Тремплином общими фразами, осушив и опять наполнив стаканы, Эрнест Кольмар сказал:

– Я не встречал города с более приятными и живописными окрестностями, чем ваш. В последних трех милях перед ним сегодня я любовался красивым белым домом на пригорке, окруженным великолепными деревьями.

– А! Там живет добрая и сострадательная баронесса Гамелен. – Не дожидаясь дальнейших расспросов, он поспешил прибавить: – Это превосходная женщина, рыцарь, жемчужина своего пола. Вся Богемия должна гордиться ею. Хотя ей только сорок лет и она очень хороша собой, ее считают матерью бедных и несчастных. Один Господь знает, сколько разбитых сердец утешила она… сколько осушила слез!

– Эта женщина настоящая праведница, – заметил рыцарь, – я был бы рад познакомиться с нею и завоевать ее дружбу.

– Баронесса Гамелен, – продолжал хозяин «Золотого Сокола», – овдовела пятнадцать лет назад, двадцати пяти лет от рождения. Муж ее был богачом, и она наследовала все его состояние и огромные поместья. А когда кончился ее траур, она поселилась в том доме, который вы изволили заметить за три мили от Праги. Но не подумайте, рыцарь, что она выстроила такое огромное здание для удовлетворения гордости и тщеславия. Нет, у нее было совершенно другое намерение.

– Она, наверное, хотела устроить там благотворительное заведение? – предположил рыцарь.

– Вот именно, – ответил Тремплин. – Посещая бедных и сирых, она поняла, что несчастья особенно тяжелы для вдов и сирот, и когда смерть мужа принесла ей громадные деньги, она решила собрать несколько таких женщин и спасти их от горя и нищеты. Дом выстроили очень скоро, и он сделался приютом.

– Вы справедливо сказали, что должны гордиться своей баронессой! – воскликнул рыцарь с энтузиазмом. – Но продолжайте, любезный Тремплин.

– Вот уже двенадцать лет, как баронесса Гамелен поселилась в своем новом доме, – объяснил трактирщик. – С нею вместе живут точно не знаю сколько вдов и сирот. Когда одна умирает, ее заменяет другая, но прежде собирают сведения о характере и нравственности новенькой: вы же представляете, какое множество кандидаток является на вакантное место. Чтобы ее благотворительность была основана на определенных правилах, баронесса установила некоторые ограничения для возраста, обстоятельств и тому подобных вещей. Кажется, вдовы принимаются от двадцати пяти до сорока лет, а молодые девушки – от пятнадцати до двадцати. Баронесса находит, что в эти периоды жизни женщины более всего подвергаются искушениям, которые бедность, нужда и нищета делают почти непреодолимыми.

– Я непременно должен засвидетельствовать мое уважение баронессе Гамелен, – вставил Кольмар. – Женщина, такая примерная, заслуживает всяческой похвалы.

– Вы изволите говорить правду, – подтвердил Тремплин. – Но я вас предупреждаю, что Белый Дом отворяется не для всех, кто желает в него войти.

– Я очень хорошо понимаю, что, взяв под свою ответственность целую общину женщин, баронесса с осторожностью относится к посетителям, которых пускает в свое жилище. Вы это хотели сказать? – спросил Кольмар.

– Именно. Она должна проявлять величайшую бдительность.

– Это правда! Но как по-вашему, примет она уполномоченного принца Альбрехта Австрийского?

– Непременно, вас примут дружелюбно, – улыбнулся Тремплин. – Тем более что она ярая противница Жижки и его революционной орды.

– Вы говорите о таборитах с горечью, – заметил Эрнест Кольмар. – А может быть, их планы и действия просто оклеветаны?

– Конечно… почему бы нет… – удивленно пробормотал Тремплин. Казалось, он в первый раз слышал подобную мысль. – Но, – продолжал он, – я перечислил вам еще не все добрые дела баронессы Гамелен. Вы не видели за четверть мили от Белого Дома нечто похожее на старинный грандиозный замок?