Эд Макбейн - Людоед, который объелся

– Заходите, мистер Телланд, – сказала она.

Я не видел, что сумела она ему сказать глазами, но внимательно следил за выражением его лица и старался понять, есть ли у него оружие или нет. Сделать это было довольно трудно – он был в спортивной куртке.

Телланд вошел в переднюю. Закрывая за собой дверь, он немного наклонил голову, всматриваясь в меня, и наконец спросил:

– С кем имею честь?

Но в тоне его чувствовалась фальшь – он отлично знал, кто я.

– С инспектором радиотелевизионной компании, – ответил я, наблюдая, какое впечатление произведут на него мои слова. – Проверяю жалобы, поступившие из этой квартиры.

Надо признать, что самообладание у него было отменное, однако внезапный удар не мог не вызвать соответствующей реакции. Я увидел, как он вздрогнул, но сразу же овладел собой.

– Не понимаю, – сказал он, нахмурив брови. – Или это шутка? – Голос его прозвучал спокойно.

– Не имеет значения, – сказал я. – Вы уже ответили на этот вопрос, сами того не желая. Проходите в гостиную и садитесь. Я хочу вам предложить кое с чем ознакомиться.

Я отступил, давая ему пройти и наблюдая за тем, чтобы он не слишком ко мне приближался; он, со своей стороны, старался не поворачиваться ко мне спиной. Правда, все это происходило довольно учтиво и незаметно для постороннего глаза.

Никто не повышал голоса, но атмосфера была очень напряженной.

Я специально оставил письмо на маленьком столе. Мне нужно было, чтобы он прошел туда и сел около столика, а следовательно, и кушетки, за которой находился магнитофон.

Я показал рукой на письмо.

– Миссис Кеннон уже ознакомилась с содержанием этого письма. Но мне кажется, от ее внимания ускользнуло кое-что существенное. От вас оно, несомненно, не ускользнет. И вы поймете, что это не шутка.

– Вы что, издеваетесь надо мной? – сказал он со злостью. – Кто вы такой? И что вам от меня нужно?

– Прочтите же письмо, Телланд! – ответил я, снова показывая на стол. – Оно вам все объяснит.

Он небрежно пожал плечами, подошел к маленькому столику, взял письмо и сел на край кушетки. Миссис Кеннон с подчеркнутым безразличием закурила сигарету и села на подлокотник кресла. Ее губы кривились в презрительной усмешке. Когда Телланд кончил читать, она злобно взглянула в мою сторону.

Я находился достаточно далеко от них обоих и, не дожидаясь их реакции, бросил:

– Ознакомились? Вот и хорошо! Повторяю, это всего лишь копия. Вы и сами это отлично видите. Два других экземпляра находятся у моего друга. Оба подписаны мной. И если со мной что-нибудь случится, оба они отправятся к блюстителям закона – один в прокуратуру Хьюстона, а другой – в здешнюю. Они дадут нити к трем убийствам, и, надеюсь, юристы отлично распорядятся ими. А вы, в свою очередь, можете подсчитать, велики ли у вас шансы, чтобы избежать кары. Они хорошо знают, что я был сбит машиной Кеннона и что меня нашли под моим разбитым «бьюиком» со сломанной ногой; и если полиция получит мое письмо, она поверит, что я действительно был в соседней комнате, когда убивали Пурвиса, – ведь ни в одной из газет не говорилось о двух бутылках пива. Так что у вас нет никаких шансов спастись. Но если вы будете сговорчивыми, у вас не будет неприятностей. Все, что мне нужно, – это сто тысяч долларов, полученных по страховке. Вы, миссис Кеннон, не обеднеете – у вас останется достаточно средств. А к чему вам будут деньги, если вас приговорят к смерти?.. Итак, что будем делать?

Пока я говорил, к Телланду вернулось самообладание. И улыбка, с которой он смотрел на меня, мне совсем не понравилась.

– Неужели вы надеетесь на успех, высосав всю историю из пальца?

– Брось ломать комедию, дружок! – сказал я. – Я был в квартире Пурвиса, когда вы его убили. Вы что ж, добиваетесь, чтобы я показал это перед судом?

Он взял письмо и сделал вид, будто ищет что-то.

– Ага! Вот… Цитирую ваши слова: «Я находился в кухне, и меня нельзя было видеть из гостиной». По вашим собственным словам, Пурвис – человек, которого я совершенно не знал, – был убит в гостиной и человек, убивший Пурвиса, не мог вас видеть. Но вы тем не менее видели его. Каким же образом? При помощи каких-нибудь особых лучей?

– Я не говорил, что видел вас в тот момент, когда вы нанесли удар Пурвису. Я констатировал лишь тот факт, что находился в этот момент в соседней комнате. Но в тот момент в гостиной кроме Пурвиса и вас никого не было. Не сам же он раскроил себе череп?

– Итак, вы н е м о г л и в и д е т ь человека, убившего Пурвиса, а утверждаете, что это был я. Богатая у вас фантазия!