Эд Макбейн: Пропала невеста. Вкус крови

Я различил несколько строений поблизости от кольцевой транспортной развязки: бар, закусочная, биллиардный салон и гостиница с табличкой на двери - «Мест нет»; в окнах всех этих заведений было темно.

Единственным ориентиром во мраке служил желтый фонарь над пустой будкой полицейского поста. Я остановил машину и выключил двигатель.

Где-то стрекотали кузнечики. Становилось не на шутку прохладно. Воздух был влажен - чувствовалась близость озера. У меня изо рта вырвалось облачко пара.

- Куда теперь? - спросил я Анну.

- Насколько мне помнится, нужно проехать через весь город и повернуть направо.

- А где мы заночуем? Ты так уверенно обещала, что с этим проблем не будет.

- Возле озера должен быть мотель.

Я включил двигатель, развернулся, и мы всё тем же черепашьим ходом двинулись по главной улице. Смотреть по сторонам было абсолютно не на что. Овощные, мясные и галантерейные лавки наглухо заперты, в окнах черно, будто жители попрятались в бомбоубежища в ожидании атомной атаки, такое у меня создалось впечатление. Да, какая-то недобрая настороженность ощущалась в атмосфере Салливанс Корнерс.

В нашем городе район, находящийся под присмотром двадцать третьего участка, тоже не назовешь безопасным. Всякого сброда достаточно, грязь и нищета видны невооруженным глазом, и отношения между жителями тоже не всегда совпадают с нормами законопослушного общества. В этом районе покупается и продается все, что только можно купить и продать, улицы кишат сутенерами и их подопечными, шныряют только что вышедшие из заключения или кандидаты за решетку - торговцы наркотиками, мелкое и крупное ворье, подвыпившие хулиганы, - и всё же чувствуется, что район этот - лишь часть целого, а целое - город, один из самых больших городов в мире, в его артериях пульсирует горячая кровь, и, несмотря на мрачную изнанку жизни, имеющий глаза видит светлую её, ослепительную сторону.

Жители этого города не только хватаются за нож или пушку, но и смеются, целуются в аллеях парков, то есть здесь живут нормальные люди, и пускай ночью на улицах страшновато, зато днем ярко светит солнце, и озаряет оно вполне жизнерадостные лица.

Но в Салливанс Корнерс людям вряд ли было известно, что такое смех, так мне почему-то казалось, и ещё мне казалось, что черные тени, прилипшие к стенам дощатых домишек, не исчезают с наступлением дня. Я понимаю, это звучит глупо. Любой захолустный город ночью выглядит точно так же. Но если бы я мог предвидеть, что случится с нами в течение ближайших часов! Ведь дурные предчувствия меня не обманывали, вот в чём штука, нужно было лишь прислушаться к ним!

Я помню, как мурашки ползли у меня по спине от беспричинной тревоги, но я решил, что это следствие близости озера и просто поднял брезентовый верх.

Мы едва не проскочили мимо указателя, криво прибитого к телеграфному столбу. Я-то не обратил на него внимания, зато Анна воскликнула:

- Фил, здесь же поворот!

- Где?

- Мы только что проехали.

Я дал задний ход и остановился. На дощечке пьяными буквами было начертано: «Салливанская коса».

- Очаровательный пейзаж. Жаль, что ни черта не видно, - не удержался съязвить я.

- Ближе к озеру будет посветлее, там сосны редкие. А мотель почти на самом берегу.

Я повернул вправо, и «шеви» запрыгал по узкой и извилистой лесной дороге, которую проложили ещё могикане. Нас трясло на ухабах и рытвинах через каждый ярд. Так мы промучились четыре мили, а светлее впереди не становилось.

- Был же где-то здесь мотель, был, - уже неуверенным шепотом повторяла Анна. - Может быть, он закрыт, ведь ещё не сезон. Июнь только начался…

- С вами всё ясно, штурман.

- Ты сердишься, Фил?

- Ну что ты, - сказал я, и это было правдой. - Нет, Анна, я беспокоюсь за тебя. День был трудный, ты устала и проголодалась…

- Очень хочется спать, - призналась она. - Что же нам делать?

- Прокатимся по этой дороге до упора. Здесь мне всё равно не развернуться. Слишком узко.

- Прости меня, Фил.

- Не говори ерунды. Не отыщем мотель - и черт с ним. Махнем в Дэвистон. Это, правда, большой город?

- Да, немаленький.

- Вот и прекрасно. Уж там-то пристанище для нас найдется.

- Ты прав. - Голос у Анны был уже совсем сонный, и я не выдержал, посильнее надавил на педаль газа.

На протяжении следующих шести миль нам всё-таки встретилось несколько мотелей, но ни света в окнах, ни припаркованных автомобилей я не заметил и упрямо гнал «шеви» вперед - не только потому, что было негде развернуться, я мог бы это сделать как раз на пустых стоянках возле упомянутых мотелей, нет, просто хотелось взглянуть на проклятое озеро, убедиться, что оно действительно существует и что поперлись мы сюда не зря. Да, признаюсь, мне хотелось удовлетворить, свое дурацкое самолюбие, добраться до озера, невзирая на все препятствия, которые, как нарочно, возникали сегодня на нашем пути. Анна всё равно уснула, и лишние двадцать минут, проведенные в машине, не повлияли бы на её самочувствие.