Эд Макбейн - Пропала невеста. Вкус крови

- Что же вы узнали?

- Неважно. Выпьете еще?

- С удовольствием.

- Рекламные агенты - народ пьющий?

- По праздникам.

- Пожалуйста. - Стефани налила мне и себе. Мы снова чокнулись. - За правду и красоту. Я продала красоту, но я вела себя честно. Обе стороны должны соблюдать условия контракта. Разве я ещё не привлекательная женщина?

- О да.

- А была ещё лучше, когда выходила за Майка. Представьте, я плаваю каждый день - и летом, и зимой. В моем возрасте уже нельзя расслабляться. Иногда бывает так холодно, что думаешь: вот сейчас сердце остановится. Но я всё равно прихожу на причал и ныряю. А когда озеро замерзает, бегаю на коньках. Красота досталась мне бесплатно, но это не значит, что я не должна её беречь. Вы не первый, кому хочется снять это помещение…

- Не сомневаюсь.

- Но вы первый, кто перешагнул порог спальни. Вам приятно это слышать?

- Не очень.

- Почему?

- Муж вам чем-то здорово досадил. На моем месте мог быть любой.

- Неправда. Вы пьете за правду и красоту, а сами лжете.

- Но вы же злитесь на этого своего… Майка!

- Не то слово.

- Ну и?…

- Вы тут ни при чём.

- Какой же контракт он нарушил?

- Кто сказал, что он нарушил контракт?

- Вы.

- Ничего подобного я не говорила.

- Значит, мне послышалось.

- Вы слишком много думаете о контрактах. Впрочем, для рекламного агента это нормально. - Она помолчала. - Вы многого добились в жизни?

- У меня своя фирма.

- У меня тоже. Здесь про меня говорят: железный кулак в бархатной перчатке. Хотите виски?

- Нет.

- И мне не хочется.

Некоторое время мы молча слушали Фрэнка Синатру.

- Все в мире держится на контрактах, - снова заговорила Стефани. - Контракты заключаются, контракты нарушаются. Однажды я тоже заключила контракт. Если хочешь, чтобы с тобой поступали честно, выполняй обязательства, а иначе ты мразь.

- Какой контракт вы заключили?

- Брачный.

- И вы были женой?

- Я и сейчас жена.

- В чем же проблема?

- Понимаете, - сказала Стефани, - я не люблю Майка. И никогда не любила. Просто мы совершили сделку. Он купил красивую бабу, то есть жену. Взамен я получила все, что хотела, и мужа.

- Ну и что дальше?

- Я не люблю грязь. В детстве я её навидалась. Знаете, у меня не было даже простыни. А укрывалась я колючим шерстяным одеялом.

- Вы не любите грязь… Почему же вы занимаетесь таким, мягко говоря, специфическим бизнесом?

- Я веду дело чисто, никого не обманываю. И девочки у меня действительно очень хорошие.

- Как вы познакомились с Майком?

- Приехала сюда однажды вечером по делу. Бизнесом, о котором мы говорим, Майк занимался от случая к случаю. Нет, вы не думайте, он богатый. Майк похож на гориллу, но он богатый. У него недвижимость по всему побережью. А я сделала так, что именно этот мотель стал приносить прибыль. И какую прибыль! Бывают ночи, когда все пятнадцать комнат заняты. За некоторых девочек мы берем пятьсот долларов, но это, что называется, высший класс. Сами-то они получают по-разному, как договоримся. Одни требуют половину от суммы, которую платит клиент, но большинство соглашается работать за сотню. Годовой доход - миллион долларов. Совсем неплохо для такого города, как Салливанс Корнерс, не правда ли?

- Вы довольны жизнью?

- А вы знаете таких, кто доволен?

- Я, например.

- Вы женаты?

- Женаты и довольны жизнью. Зачем же вы приехали сюда?

- Ну, видите ли… - Я улыбнулся.

- Временное нарушение контракта? - спросила Стефани.

- Что-то вроде того.

- Вы меня разочаровываете.

- В самом деле?

- Да, - ответила Стефани. - Мне очень давно не с кем поговорить по душам.

Пластинка кончилась, игла царапала пластмассу. Стефани стояла около кровати и смотрела на меня. Потом она вышла в гостиную, выключила проигрыватель и вернулась.

- Вы человек воспитанный? - тихо спросила она.

- Даже не знаю, что вам ответить.

- Мне кажется, да. Мы наедине вот уже полчаса… - Внезапно она приложила палец к губам, услышав нечто, чего не слышал я.

Я прислушался - где-то вдалеке тарахтел мотор.

- Это Майк, - прошептала Стефани и метнулась из спальни в офис.

Я последовал за ней. Она зашла за стойку и вытащила из ящика письменного стола журнал регистрации. Рев мотора (судя по звуку, это был грузовик) слышался уже во дворе. Заскрежетали тормоза, и стало тихо, только хрустел гравий под чьими-то тяжелыми шагами. Дверь отворилась, и вошли двое; один коренастый, приземистый, лысый, со свиными глазками и длинными волосатыми ручищами (я сразу понял, что это и есть Бартер), другой ростом под потолок и необъятный в плечах, лицо его по своей выразительности напоминало мусорный бак.