Леонид Орлов - Галстук с тугим узлом

Наконец, стеклянные двери разъехались, появились американка и Хейз с дорожной сумкой на плече. Сергеев приложил к глазам бинокль и стал рассматривать через остекление стен внутреннее пространство аэропорта, насколько это было возможно. Наблюдателей заметить ему не удалось, никто не шел следом за журналистами, никто на них не смотрел. Сергеев понимал, что профессионально организованную слежку ему ни за что не заметить, но все же на душе стало как‑то спокойнее. Да и он сам из машины все это время не выходил. Так что их разговор может пройти незамеченным для посторонних. Тех, кто стоит за Коулманом, который, кстати, куда‑то пропал в последнее время. Даже Родионов не смог установить его местонахождение.

Они ехали по улицам Манагуа, петляя, объезжая квартал за кварталом, без всякой видимой цели. Хейз внимательно следил за дорогой через зеркало заднего вида. По его мнению, слежки за ними не было, прилет в столицу Дорес Батлер, кажется, никого особенно не интересовал.

— Парни, я умираю, хочу кофе, — заявила журналистка, перестав рассказывать о последних новостях из Соединенных Штатов, о которых не пишут в газетах и которые не показывают по телевидению.

— Поехали в Старый город, — предложил Сергеев. — Там есть одно кафе, которое держит турок. Лучшего кофе, чем у него, нет во всем Никарагуа. В это время у Мустафы бывает пусто. Посетители собираются по вечерам и по утрам.

Через несколько минут они сидели под навесом в тени крупных виноградных листьев и пили ароматный и очень крепкий кофе из маленьких фарфоровых, предварительно подогретых чашечек «финджан». Густой кофе с привкусом кардамона очень нравился Сергееву, и он заезжал к Мустафе, когда это было возможно.

— Ну, что удалось узнать? — спросил он, когда из‑за соседнего столика ушла пара пожилых англичанок и они остались на обширной веранде совсем одни.

— Да, я нашла отца погибшего в марте 1983 года пилота Дональда Олни. Старик очень обижен на американское правительство. Он хочет получать за сына повышенную пенсию как за офицера, который воевал в горячей точке за пределами страны. Ему в этом отказали, хотя сам Дональд рассказывал отцу, что их подразделение базируется в Гондурасе, откуда они выполняют полеты в Никарагуа.

— А какую причину смерти сына ему назвали? — удивился Хейз.

— Наплели какую‑то чушь, но в целом не отрицали его героической гибели в результате стихийного бедствия, когда он активно помогал гражданским. И даже вручили отцу медаль за погибшего сына. У него есть официальное свидетельство от Пентагона, я сняла копию.

— А кого‑то из родственников Дженнингса ты нашла?

— Да, его вдову. Унтер‑офицер Аллен Дженнингс при свидетелях говорил своей жене, что командование отправляет его в командировку за границу. С пенсией та же самая история, как и у пилота Олни. Я не понимаю тупоголовых генералов. Они хотят сэкономить бюджет Пентагона? Ведь это вранье всплывет, уже всплыло!

— Видишь ли, Дорес, — спокойно сказал Сергеев, ставя пустую чашку на стол. — Они ничем не рискуют, заявляя такое и используя откровенный обман. Кто послушает старика или убитую горем вдову? Такие же обыватели, как и они. Зато государственная машина пропаганды как ревущий паровоз пронесется по их костям с лозунгами, что наши парни спасают демократию по всему миру, но есть герои, которые погибают и в своей стране по тем или иным причинам. Все остальное только фантазия обывателя.

— Вы не любите США, Станислав, — улыбнулся Хейз.

— Я бы так не сказал, — серьезно отреагировал Сергеев, не приняв шутливого тона. — Я с большим уважением отношусь к вашей стране, я здраво оцениваю весь тот путь, что прошла ваша страна и ее граждане с первых лет экспансии на североамериканский материк. Много тяжелых испытаний выпало на долю вашего народа. И если я кого и недолюбливаю, то как раз тех, кто спекулирует на гордости граждан, кто ею прикрывается для того, чтобы набить свой карман. Я имею в виду в том числе и карман политический, а не только чисто финансовые доходы.

— Не придирайся, Гарри, — тихо попросила Батлер. — Это неуместно. Станислав очень много сделал и для этой страны, и для мира в целом. В конце концов, он и меня спас.

— Молчу, молчу, — вытянул вперед ладони Хейз. — Я только попытался пошутить.

— Вот здесь, Станислав, — Дорес вытащила из своей дорожной сумки небольшой пакет, обмотанный полиэтиленовой пленкой в несколько слоев, — записи бесед с родственниками погибших в Никарагуа военных. Там пленка и копии выданных правительством документов о гибели их близких. И свидетельства других людей тоже. Олни, кстати, присылал фотографии с аэродрома на фоне своего самолета. Там есть бортовые номера.