Илья Жердяев - Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений

Резкое изменение обстановки моментально расслабляет. Чувствую, что начинаю засыпать прямо стоя. С трудом выхожу из оцепенения, и сам напрашиваюсь сходить в разведку, ведь мы даже не знаем, где мы сейчас находимся. В обе стороны по крутому берегу за нашими спинами рассыпаны маленькие домишки неизвестного населенного пункта, выше которых только красная от ржавчины звезда на стальном шпиле братской могилы…

Село Каменское коротко вытянулось вдоль своей единственной улицы. Несмотря на свои размеры этот населенный пункт почти курорт. Так, по крайней мере, начинает нам казаться после выслушанных мнений на этот счет местных жителей. По уровню цен на продукты питания и по стоимости предлагаемых услуг эта точка на карте бьет все нам известные цены в покинутой только вчера столице. А что же нас ждет в этом году в нашей Гаспре!?

Привычная по юношеским воспоминаниям серость азовской воды. Купающиеся рядом с многочисленными отдыхающими и не обращающими на них, на правах местных, никакого внимания сельские собаки и многочисленный крупный рогатый скот. Далекая до уровня курортно-классической чистоты морская вода приятно греет тело, несмотря на то, что под солнцем на берегу в тени под зонтом почти сорок по Цельсию. Ни свежей рыбы, ни даже сушеных бычков никто не предлагает. Никаких фруктов нет напрочь! Все объясняют такую редкую для этого места ситуацию продолжительным штормом и весенними заморозками. А какой же это шторм? Разве что только для этого далекого и забытого Богом места… Единственная «достопримечательность» Каменского – видимое с любой точки в поселке братское захоронение более трех тысяч солдат Красной Армии, окруженных и сброшенных в море в этом месте гитлеровцами в ноябре сорок первого. Именно так написано на разбитых и вновь сложенных мраморных плитах. Когда стоишь у этого захоронения лицом к морю, на высоком, почти отвесном, обрыве над узкой полоской пляжа очень легко представить, как шестьдесят лет тому назад происходило это избиение, наверняка, полностью безоружных… Каждый раз, проходя мимо этой братской могилы настроение портится не от полного запустения в этом месте, а от того, что, к сожалению, на надгробных плитах у обелиска видны имена всего лишь нескольких десятков воинов, из более чем, как здесь указано, трех тысяч…

Спустя три дня отсюда хочется без оглядки убежать вдаль. Скучно, однообразно и крайне уныло. Только Андрей «нашел» то, о чем так мечтал, отправляясь на море. С помощью детского спасательного жилета он часами способен не выходить на берег из воды. Контроль за его поведением превращается в привычную «заставлялку». Вынудить его побыть на берегу всего на протяжении пятнадцати минут можно только с помощью сказки, прочитанной вслух, и то только очень страшной. Мы давно перечитали с ним все о зверушках и добрых молодцах. Даже Кащей Бессмертный или Чудо-Юдо многоголовое уже давно не имеют никаких шансов. Антон просит прочитать и умиляется, слушая только «страшненькие». Надежда только на сказки о мертвецах или ведьмах. Спасибо большое тебе, Александр Афанасьевич Афанасьев, за такое разнообразие в своем сборнике русских народных сказок! «Ровно в полночь окно раскрылось и появилась ведьма, одетая во все белое…». Или: «…И слышит купец, как могилка под ним растворяется и выходит мертвец с гробовою крышкой в руках…». Иногда и самому при чтении «по заявке» сына очередной истории становиться… тревожно. Неожиданно сам для себя делаю этот вывод. Что-то заставляет меня задуматься над только что прочитанным. Понимаю, что это всего лишь сказки, которые предназначены, судя по самому названию этих литературных произведений, радовать слух малышей. Слово за словом вновь ощущаю глубину ужаса, читаемого сквозь эти строки и вспоминаю, как в детстве просиживал в охватившем безмерном страхе в кинотеатре под креслами почти всего «Вия»…

Но когда уже и сына начинает тошнить даже от сказок про нечистую силу, теплой воды и бесконечного купания, мы вдвоем направляемся по каменистому, обрывистому берегу к еле различимым от расстояния фигуркам рыбаков. Татьяна остается на пляже, пообещав «загорать и купаться за всех нас».

Я, все время, стараясь страховать сына и, не отставая от него ни на шаг, иду по самой кромке высокого берега. В некоторых местах видны следы недавних оползней. Море делает свое дело и точит камень, глубоко подмывая береговую линию. Шторм не прекращается. Волны накатываются и накатываются, с шумом разбиваясь где-то внизу под нами. Впереди наша цель – одинокий рыбачек, то и дело перезабрасывающий свой спиннинг.