– Что? – рассеянно произнес Ваватыч.
Оказывается, Ромка что-то настойчиво твердит уже давно. А он, задумавшись, не слышал.
– Мне нужно посмотреть эти чертежи, – повторил Ромка.
– Посмотришь, – сказал Ваватыч, и вдруг отчетливо понял, что Ромка никогда бы не стал стрелять. Почему ему в голову вдруг пришла эта мысль, разве с этой целью он принял участие в судьбе парня? Киллер ему не нужен и больше никогда не понадобится. Он и сам не смог бы толком сформулировать, зачем ему этот парень. Во всяком случае, не во искупление своей вины он сделал все, чтобы подвести Ромку под амнистию. С его точки зрения, виной это не считалось. Но все же он чувствовал, что поступает правильно. Больше они не разговаривали. Начался дождь. Ромка отвернулся к окну и, казалось, весь углубился в созерцание косых струй. Ваватыч включил «дворники», и ему представлялось, что они раздвигают завесу, за которой спрятано прошлое.
Сквозь серые струи дождя он видел Наденьку. Вот она стоит в лесу, бессильно сжимая пистолет. Вот они вместе кидают в яму тех, кого она убила. Это был ее первый выстрел, после которого ее должны были ликвидировать, но она сумела обмануть и застрелить двух незадачливых исполнителей. Собственно, так и началась их любовь, в которой они долго не признавались самим себе. Наденька уехала, чтобы спасти себя, она знала, что исполнители не живут долго. Она поставила его под удар, но он не был на нее в претензии. Она должна жить. Без нее он бы еще долго не понял, что, несмотря на все свои заслуги, для шефа он просто баран, обреченный на заклание. Наденька оставила ему не только чертежи и описания изобретения, но и короткую записку красным фломастером: «Я Вас люблю». Да, у него действительно могли быть, как сказал Ромка, неприятности, если можно назвать неприятностями приказ шефа ликвидировать его за то, что он не сумел предусмотреть бегства Егора и Наденьки. Только такого человека, как он, который сам организовал столько убийств, не так-то просто застрелить. Он увидел киллера и сумел упасть раньше, чем этот недоумок спустил курок. Но тогда у него уже были чертежи и описания, которые передала ему мама Наденьки. С помощью этих документов Ваватыч оправдался перед шефом. Во всяком случае, его оставили в живых и до сих пор не трогали. Он знал, конечно, что это до поры до времени, и все же Наденька спасла его этим. Она правильно все рассчитала.
Но как могла она оставить Егора ни с чем, да и себя тоже? Это был вопрос, над которым Ваватыч думал и который не мог разрешить. Дождь все усиливался и хлестал в лобовое стекло. Сквозь дождевые струи он видел ее в комнате с широкой тахтой, там впервые они были близки, мог ли он думать тогда, что это и последняя их близость. Последняя? Нет и еще раз нет! Они скоро встретятся и будут вместе, их связывает что-то не поддающееся объяснению. Ваватыч это знал и не сомневался, что она тоже это знает. Потому что просто не могло быть иначе. Эта истина представлялась слишком категоричной и потому вызывала сомнения; эта истина состояла в том, что нет ничего такого, чего бы не могла предвидеть любовь.
Наденька надевала свадебную фату. И хотя в зеркале она выглядела довольно привлекательно, на душе было черным-черно. В замкнутом мирке эмигрантской колонии тоска находила на нее волнами и сменялась короткими периодами эйфории, когда она ощущала себя победительницей. Конечно, если смотреть на вещи объективно, она действительно вышла с честью из труднейшей ситуации. Всего каких-нибудь полтора года назад, когда закрыли школу, где она преподавала английский язык, Наденька пришла устраиваться к Ваватычу секретаршей и от полной безнадеги согласилась на свой первый выстрел. Она не только провела операцию удачно, но и сумела выжить после нее, уничтожив тех, кто должен был ликвидировать ее после выполнения задания. И Ваватыч оценил ее хладнокровие и находчивость. Она стала его секретарем-референтом, а также киллером, причем хорошим киллером, выполнявшим все задания четко и профессионально. Но между ней и Ваватычем была еще и любовь, любовь странная, вначале удивлявшая ее саму, но это была именно та любовь, которая сильна, как смерть. Поняв, что круг замыкается и петля начинает стягиваться вокруг неё, Наденька сумела разорвать сети и уехать за границу вместе с Егором, ее поступок не противоречил любви. Они оба должны были жить, жить друг для друга и не дать тем, кому они служили, уничтожить себя, как баранов. Они еще; встретятся обязательно и будут вместе, она это твердо знала, и ее предстоящая свадьба не имела к этому никакого отношения.
Читать дальше