Ирина Калюжнова: Седьмой выстрел киллера Наденьки

Мерседес тронулся. Ромка откровенно разглядывал своего спутника. Плотный, пожалуй, даже толстый, мужик с мягкими расплывчатыми чертами лица. Но, несмотря на толщину, в нем чувствовались сила, собранность и какая-то легкость. Казалось, каждую минуту он готов вскочить на ноги. Непосредственный шеф называл Александра Ваватьевича – Ваватыч, и так же звали его за глаза подчиненные. Он привык к этому имени и находил в нем что-то привлекательное. Ромка молчал, глядя в окно на пробегавшие мимо мокрые серые деревья. Свобода явно была не особенно рада встрече с ним. Пейзаж за окном представлялся столь же нудным и серым, как тюремная камера. Хотя, возможно, это только субъективное восприятие и он, Ромка, просто еще не почувствовал свободы.

Боковым зрением Ваватыч рассматривал Ромку. Щуплый паренек, спортом, наверное, никогда не занимался, взгляд отрешенный, волчонок голодный и злой. Впрочем, после того, что ему пришлось перенести, это неудивительно.

Ваватыч остановил машину, достал – фляжку с водкой и бутерброды с колбасой, которые приготовил заранее, и протянул все это Ромке.

– На, хлебни и ешь.

Ваватыч повернулся и теперь смотрел на Ромку в упор. Ромка тоже смотрел на него внимательно и открыто, но без вызова, – худущий, жадно пожирающий колбасу, то и дело прикладываясь к фляжке, он умудрялся держаться с достоинством. Собственно, именно таким и должен быть сын Гришки Мармура, одного из самых странных людей, которых Ваватычу приходилось встречать.

Когда Наденька рассказала ему про своего одноклассника, который сидит в тюрьме за попытку ограбления магазина, Ваватыч сразу обратил внимание на его фамилию и, наведя справки, выяснил, что он сын того самого Гришки. Вот так распорядилась судьба. В свое время этот самый Мармур прошел путь от рядового слесаря до главного инженера, и, что бы там кто ни говорил, Ваватыч знал, как такой путь проходят. И в комсомоле небось толкал речи, и, разумеется, в партию вступил, сексотом был, наверное, как же иначе, Ваватыч не верил, что можно было обойтись без этого, во всяком случае он делал все то, что положено было делать, и делал как положено, иначе бы его не продвигали. Он был умным мужиком и понимал этот мир, и как могло случиться, чтобы такой человек как пацан поверил в перемены.

Как назывался этот агрегат, Ваватыч не помнил, да и какое это имело значение, важно, что Мармур настаивал на его немедленном внедрении и нашел таких же сумасшедших, как он, которые дали положительные рецензии, несмотря на давление и угрозы. В то время вообще царила всеобщая эйфория. Старьте профессора, получавшие в прошлом инфаркты от начальственных разгонов, вдруг решили, что теперь они могут прожить своим умом и знаниями. И не понимали идиоты, что таких, как они, пруд пруди, а тех, кто был слегка повыше умишком, уже давно отовсюду повыгоняли или они сами уехали. Так тогда говорил шеф, и Ваватыч был полностью с ним согласен и даже сам раз сказал одному из тех, кто подписал рецензию:

– Таких, как вы, академиков можно сколько угодно наделать, нужно, чтоб вы работали на интересы страны.

И этот старый хрен, помнится, ответил с большим апломбом:

– Я и работаю на интересы страны, только мы по-разному их понимаем.

Правда, после того как его сына исключили из института и должны были забрать в армию, он стал сговорчивее, нашел какие-то там обстоятельства, по которым внедрение нежелательно, и к нему даже прислушались – он в своей области был авторитетом. Но, несмотря на всё это, Гришке Мармуру удалось собрать команду, которая могла вполне реально осуществить внедрение. Были сотни раз просчитаны варианты, и по всем показателям оказывалось, что внедрение агрегата, изобретенного каким-то ненормальным, выгодней, чем зарубежная поставка. Но ни один из расчетов не учитывал, что фирма «ИКМ», которой верой и правдой служил Ваватыч, занималась этими самыми поставками из-за рубежа и уже получила аванс за продвижение товара.

Иностранная фирма осуществляла политику «продажа любой ценой». Устранение Мармура было одним из первых дел Ваватыча, и он осуществил его блестяще. В несчастном случае никто не сомневался, и следствие установило именно эту причину, а поскольку Гришка Мармур был главным инженером, то все неполадки можно было в значительной степени списать на его собственный недосмотр, к тому же все оборудование устарело. Об этом и сам Мармур достаточно часто говорил.

Итак, Гришка погиб, а защитники отечественных технологий замолчали как-то сами собой. Фирма «ИКМ» осуществила поставку и получила положенное. Название фирмы, «ИКМ», происходило от начальных букв имени ее владельца – Игоря Константиновича Мостового. Владелец «ИКМ» был сыном одного из лидеров довольно весомой, прошедшей в парламент партии. Фирма вела разнообразную деятельность. Ваватыч возглавлял в ней подразделение «Анонс», которое числилось самостоятельной единицей и занималось подготовкой охранников, ведя параллельно разные спортивные секции и занимаясь посредническими операциями. За ликвидацию Мармура Ваватыча, правда, отблагодарили меньше, чем он ожидал. Но тогда ему нужно было утвердить себя в фирме, и он не очень задерживался на этой мысли. В дальнейшем он имел много случаев убедиться, что никакой благодарности ждать и не следует; сколько бы шеф ни выжал из него, при малейшей оплошности или просто за ненадобностью его выкинут и уничтожат как ненужный балласт.