Татьяна Туринская - Бог наказывает иначе

Трясущимися от волнения руками Полина раскрыла сложенный вчетверо бланк с синей полосой, прочитала: «Отец умер, срочно приезжай. Т. Ира».

Из отчего дома Полина уехала сразу после окончания школы. Была б ее воля – уехала бы на год раньше. А ведь когда-то она так любила свой дом…

Детство у Полины было замечательное. Ребенком в семье она была единственным, так что родительскую любовь ни с кем делить не приходилось. И игрушек было достаточно, и вниманием не обделяли. Да и кормили не как придется, а рационально, по науке, учитывая каждую калорию, благодаря чему теперь, пожалуй, до конца дней Полине не стоило переживать по поводу фигуры. Это уж мамина заслуга, ведь в наследство от папы дочери передались не очень хорошие в этом плане гены. Отец, Анатолий Петрович, был мужчиной дородным, рядом с которым мама выглядела Дюймовочкой.

Анастасия Григорьевна всю жизнь хлопотала вокруг своих любимых. Кажется, ухаживать за ними, баловать мужа и единственную дочь – вот ее истинное призвание. Полине она всегда казалась самой счастливой женщиной на свете. Даже и себе мечтала о таком счастье. Частенько говаривала, будучи уже подростком:

– Эх, мам, повезло тебе. А как же я буду жить, если самый лучший муж уже занят?

На что Анастасия Григорьевна отвечала обычно, грустно улыбаясь:

– Глупая ты у меня еще, Полинка! Многого не знаешь. Самый лучший муж еще не родился, детка. И папа твой, может, идеальный отец, а вот мужья бывают и получше.

Сникала на мгновение, а потом заливалась колокольчиком, давая понять дочери, что шутит, и непременно добавляла:

– Замуж надо выходить не за идеального, а за того, кто не будет откровенно плох и испорчен сумасшедшей мамашей. А уже потом, после свадьбы, потихоньку воспитывать его под себя. Поверь мне, детка – все лучшие мужья стали лучшими именно таким нехитрым способом. А в чистом виде они в природе не встречаются. Этот вид мужчин вообще разводится только в неволе!

Ах, как замечательно мама умела смеяться. Пожалуй, именно благодаря этому ее умению Полина и чувствовала себя такой счастливой и беззаботной. Потому что раз мама так замечательно смеется, значит, в мире все в порядке, жизнь прекрасна и удивительна, и судьба бесконечно милостива к семейству Градовых.

А потом, как снег на голову, пришла беда. Нет, не беда. Что такое беда? – так, мелкие неприятности, не более того. В их же дом пришло настоящее горе.

Полина в тот черный день пошла в кино с подружкой Ольгой на последний сеанс, и должна была вернуться ближе к полуночи. Но так случилось, что сеанс отменили: во всем районе отключили электроэнергию, это было в принципе обычным делом для их городка – почему-то в конце года, словно бы исчерпав лимит, то в одном, то в другом районе свет выключался на пару часов, а то и вовсе на целый вечер. Пришлось возвращаться домой в кромешной темноте. Отец еще не вернулся домой, а Анастасия Григорьевна почему-то не открывала дверь, и Полине пришлось воспользоваться своим ключом. Потом она звала маму, очень долго искала спички – вопреки обыкновению, их не оказалось на привычном месте рядом со свечой…

Кто знает, лучше ли было бы увидеть это при резком электрическом освещении или в рассеянном свете колеблющегося свечного пламени? Почему-то впоследствии именно этот вопрос терзал Полину больше всего. Как будто мозг, пытаясь избавиться от жутких воспоминаний, специально концентрировался на чем-то второстепенном. Но можно ли назвать второстепенным совершенно жуткое зрелище, представшее во мраке перед дочерью?!

Все прошедшие годы Полина пыталась простить мать, но ей это никак не удавалось. Став уже взрослым человеком, женщиной, прекрасно понимала причину этого маминого дикого поступка, а вот простить никак не получалось. Даже учитывая то, что по плану Анастасии Григорьевны дочка должна была застать не болтающуюся вместо люстры покойную мать с безобразно вывалившимся сизым языком, а безутешного вдовца, рыдающего над ее остывшим телом – все равно не могла простить, при всем желании, при всех оправданиях не получалось.

А еще предсмертное письмо, обращенное не к дочери. Анастасия Григорьевна не позаботилась о том, чтобы пусть хоть письменно попрощаться с Полиной. В последнюю минуту мать о ней даже не вспомнила. Другие мысли терзали ее раненную душу, другие воспоминания. А для любимой дочери в материнском сердце не осталось даже самого малого места…