— Мать?
Брэдшоу выпрямился.
— В конце концов, у меня есть мать, — произнес он с неожиданной непосредственностью и посмотрел на миссис Делони, — я живу с ней, и ее мнение тоже надо учитывать.
— Ты ведешь очень многогранную жизнь, — ответила она.
— У меня очень многогранный характер.
— Очень хорошо, мистер Многогранник, дело твое. — Она отошла в угол и села на козетку.
— Я думаю, что это мое дело, — сказал я, — но вы тоже в нем можете поучаствовать, Брэдшоу. Можете начать с того, с чего все началось, — с убийства Делони. Вы были его свидетелем, как утверждала Элен.
Он кивнул.
— Мне, конечно, не следовало рассказывать это Элен. Но меня это так потрясло, а она была моим единственным другом.
— За исключением Летиции.
— Да. За исключением Летиции.
— Какую роль вы играли в этом убийстве?
— Я просто присутствовал. Если быть точным, это не было убийством. Это была самооборона, и то, что Делони скончался, — действительно несчастный случай.
— К этому я и веду.
— Да. Он просто застал нас в постели.
— И частенько вы с Легацией занимались этим?
— Нет, это был первый раз. Я посвятил ей стихотворение, которое было опубликовано в студенческом журнале. Я наблюдал за ней и восхищался ею всю весну. Она была гораздо старше меня, но она была очаровательна. Она была моей первой женщиной. — Он до сих пор говорил о ней с придыханием обожания.
— Так что произошло в спальне, Брэдшоу?
— Я уже сказал, он застал нас там, достал пистолет из ящика и ударил меня рукояткой. Ти попыталась его остановить. Он ударил ее пистолетом по лицу. Она вцепилась в него, и тут пистолет выстрелил.
Он дотронулся до правого глаза и кивнул в сторону миссис Делони. Она безмолвно наблюдала за нами из своего угла.
— Миссис Делони замяла дело, ей удалось его замять. Вряд ли в таких обстоятельствах ее можно обвинить за это. Или нас. Мы уехали в Бостон, где Ти был сделан целый ряд операций на лице. А потом мы поженились. Я любил ее, несмотря на разницу в возрасте. Наверное, моя любовь к матери в какой-то мере питала и мое чувство к Ти.
Глаза его горели полубезумным блеском, губы пересохли.
— Медовый месяц мы проводили в Европе. Мать связалась с французской следственной службой и натравила их на нас. Мне пришлось оставить Ти в Париже и вернуться домой, чтобы уладить все с мамой и начать учебный год в Гарварде. В тот же месяц в Европе началась война. С тех пор я не виделся с Ти. Она заболела и умерла, я узнал об этом уже после ее смерти.
— Я вам не верю. Это не могло случиться за столь короткое время.
— Все произошло очень быстро, как и всякая трагедия.
— Только не ваша. Она тянется уже двадцать два года.
— Нет, — произнесла миссис Делони. — Он говорит правду, и я могу доказать это.
Она вышла в соседнюю комнату и вернулась с сильно помятым документом, который протянула мне. Это было свидетельство о смерти, составленное в Бордо и датированное 16 июля 1940 года. Там было сказано, что Летиция Осборн Макреди в возрасте сорока пяти лет скончалась от пневмонии.
Я вернул документ миссис Делони.
— Вы всегда его возите с собой?
— Он случайно оказался при мне.
— Каким образом?
Она не нашлась что ответить.
— А я вам скажу. Потому что ваша сестра жива и вы испугались, что она, наконец, будет наказана за свои преступления.
— Моя сестра не совершала никаких преступлений. Смерть моего мужа может расцениваться или как убийство в целях самообороны, или как несчастный случай. Комиссар полиции очень хорошо это понял, иначе он никогда бы не решился замять это дело.
— Возможно. Но Констанция Макги и Элен Хагерти были убиты не случайно.
— Моя сестра умерла задолго до этого.
— Ваши собственные поступки доказывают обратное, и они значат гораздо больше, чем это липовое свидетельство. Например, сегодня вы навещали Джила Стивенса и пытались выкачать из него подробности дела Макги.
— Он нарушил профессиональную тайну?
— Ему ничего было нарушать. Вы не являетесь его клиенткой. Он представляет интересы Макги.
— Он не сказал мне об этом.
— А почему он должен был вам об этом говорить? Вы не у себя в городе.
Она в смятении повернулась к Брэдшоу. Он покачал головой. Я подошел к нему.
— Если тело Ти мирно покоится во Франции, что заставило вас идти на такие ухищрения, чтобы развестись с ней?
— Значит, вам известно о разводе. А вы здорово умеете раскапывать улики, прямо как индейский землекоп [7]. Интересно, вам уже все известно о моей личной жизни?
Читать дальше