Уэйд Миллер - Трудный путь

— Я не хочу еще раз выслушивать эту печальную историю, — сказала Эйприл и встала со скамейки. — Я пойду покурю в машине.

— Сидите, — удержал ее Фесдей. — Незачем вам курить. Табак задерживает ваш рост.

Она пожала плечами и села.

— Говори, Эмиль.

— Сразу же после капитуляции правительственных войск к моему бедному другу Низе пришел один виноторговец. Имя его не имеет значения. Вы, видимо, не знаете, что профессор Абрахам Низа был критиком и директором Музея Прадо в Мадриде. Этот торговец сделал удивительное открытие. Рядом с его домом разбомбили дом. Вся семья, жившая там, погибла. В развалинах дома торговец нашел картину. Она была вмурована в стену, и о ней, очевидно, забыли. Стена обрушилась, но картина осталась цела. Торговец не разбирался в картинах и при нес ее Низе. А тот сразу понял, что это такое. Это была картина, написанная Диего Родригесом де Сильва Веласкесом «Дурак из Корна».

— Да, все называют ее просто «Дурак», — пробормотал Фесдей.

— Для Испании Веласкес то же, что и Рембрандт для Голландии, — продолжал Рашке. — Конечно, Низа был потрясен. Новый, неожиданный Веласкес. Но в то же время он был озадачен. Ведь эта же картина хранилась в музее под номером 1099. Картины были практически одинаковы, но Низа заметил определенное отличие. Второй «Дурак», например, был написан более ярко, глубина изображения была резче. И это...

— Он клонит к тому, Макс, что все эти годы в Прадо висела копия, — вставила Эйприл. — Фальшивый Веласкес.

— Это резко сказано, — нерешительно произнёс граф. — Но Низа понял именно так. У Веласкеса был зять Хуан Батиста дель Мазо Мартинес, тоже художник, который специализировался на копиях. Оба они часто пользовались одними и теми же моделями, рисовали в одних и тех же местах. «Дурак» написан между 1651 и 1660 годами и все триста лет хранился в частном собрании картин.

— Это все догадки, — сказал Фесдей. — На этот счет существует мнение известных испанских ученых, мистер Фесдей. Такие вещи случались и раньше. Рассматривая в Берлинской галерее картину...

— Вы переходите к новой истории? — спросил Фесдей.

— Абрахам Низа был человеком, который жил искусством. Его душа, быть может, гордится его героической смертью. Он умер, защищая картину.

— Аминь, — пробормотала Эйприл.

— Ах эта Эйприл! — воскликнул Рашке. — Ну что с ней можно сделать? Так вот, мистер Фесдей, Низа не симпатизировал фалангисгскому правительству. Он не хотел отдавать находку им в руки. Он скрыл картину и десять лет молчал, что «Дурак» в музее Прадо не Веласкеса, а дель Мазо. Несколько месяцев назад он начал беспокоиться и хотел уже объявить о находке. К счастью для Низы, в этот исторический момент появился я, подобно ангелу-хранителю.

— Или подобно волку, который кидается на стадо, — опять вмешалась Эйприл. — Бедный Низа никогда не знал этого.

— Вряд ли кто мог заподозрить, что ты, очаровательная Эйприл, тоже принимала участие в этом деле.

— Давайте говорить по существу, — сказал Фесдей.

— Начало моей деятельности, — продолжал Рашке, — характеризовалось тем, что я имел некоторые сношения с деловыми людьми. Они были в состоянии помочь мне найти богатого человека, который мог бы захотеть иметь в своей коллекции Веласкеса. — Рашке вздохнул. — Бедный Абрахам! Я боялся, что с ним будет плохо, когда он узнает о наших планах. Но что он мог сделать? Даже частное собрание лучше, чем фалангистский режим, убеждал я его.

— Может быть, пропустим все эти мелочи? — прервала его Эйприл. — Я могу рассказать короче. Эмиль и я объединились в Лондоне для одного маленького дела. Пару месяцев мы узнавали о возможных вариантах, а потом предложили «Дураку» нашему общему другу Оливеру Артуру Финчу.

— А когда Финч начал интересоваться искусством? — спросил Фесдей.

— Видите ли, мистер Фесдей, — сказал Рашке, — Финч считается одним из крупнейших в мире собирателе предметов искусства.

— Вы знаете старика, — заметила Эйприл. — Помимо всего прочего — он большой трус. Он боится, что кто-нибудь узнает о секрете его коллекции. Большая ее часть — краденое. Мы получили его согласие...

— Через Гордона Лараби, — продолжил Фесдей.

— Мистер Фесдей, я восхищаюсь вами! — воскликнул Рашке. — Я рад, что имею удовольствие прибегнуть к вашей помощи. Лараби и я провернули много дел на Востоке. Он отличный человек и сразу же вызвался нам помочь.

Фесдей удивленно поднял брови. Очевидно, ни Рашке, ни Эйприл не знали о попытке Лараби украсть картину и о его смерти. Пока блондинка не поинтересовалась, почему два вооруженных человека увезли его...