Андрей Кивинов - Продавец слов

Антон кое-как поднялся с дивана. Резь в животе отдавала даже в шею, на лбу выступила испарина. Согнувшись, он уселся в кресло, опустил пальцы на клавиатуру. Буквы прыгали перед глазами, иногда сливались в сплошную массу.

Быстрее, быстрее, иначе я просто сдохну от боли. Ещё одна таблетка отправилась в рот, но это не помогло.

Шершень не будет пить это вино… Он нечаянно уронит бокал… Да, просто уронит и никакой реанимации. Пиши, пиши…

Когда он закончил сцену, к горлу подкатила тошнота. Антон бросился в туалет. Его вырвало вонючей щавермой. Вероятно, кавказец не слишком заботился о качестве своей кухни.

«Вот, сволочь… Собачатину, небось, подсунул. Спалить бы его ларёк».

Боль мгновенно прошла, Антон почувствовал явное облегчение. Отдышавшись, он умылся, вернулся в комнату и сел на диван, свесив руки, словно грузчик, в одиночку разгрузивший пароход.

«А, может, вернуться к первому варианту? Все-таки отравить? Чтобы не придумывать чего-то другого? Или?..»

Рисковать Антон не стал.

В два ночи, поняв, что не сможет заснуть, он поднялся с дивана и подошёл к тёмному окну.

«Почему это происходит?.. Я ж не Нострадамус. Совпало б один раз – ничего удивительного, такое случается. Куча примеров, когда выдумка автора потом воплощается в жизни. Та же гибель „Титаника“ была предсказана в одном из фантастических романов. Конан Дойл предсказал день своей смерти. Но не все же подряд должно совпадать. Причём, только на этой чёртовой третьей книге. Почему?..

Почему напасти, которые сваливаются на героя, тут же сваливаются и на меня? Что изменилось по сравнению с двумя первыми книгами? Ничего…

Ничего?.. Или… Изменилось?

Черт, неужели?..»

Антон вновь почувствовал озноб. Возможно, холодный ветер с улицы проникал сквозь неплотно заделанные щели в окне. Хотя ветра вроде не было… Двор за стеклом застыл, словно нарисованный, без малейшего движения.

«Изменилось… Самое главное…»

Антон сочинял то, что сочинять не хотелось. Он сочинял против своей воли, не вкладывая в свою работу не малейшей частички души, он не страдал над сюжетом и не мучался над строками, хотя иногда они получались удачными. Он походил на печатную машинку, работающую по заданной программе… Он хотел одного – побыстрее финишировать, неважно, где и каким образом. Хоть на одном колесе, но приехать, дотащиться… Он превратился в продавца дешёвых строк, работающего не головой, а задницей, по принципу – чем больше сидишь, тем больше напишешь. В первых книгах, пусть даже под чужим именем, пусть в лёгкой форме, он излагал то, что хотел изложить. А здесь…

И роман начал сопротивляться.

А, может, не сопротивляться?.. Может, он начал мстить, отыгрываться на халтурящем писателе?

Тихо, тихо… Это от переутомления Крышняк едет. Все нормально. Какая ещё месть? Чепуха полная… Другие вон, строчат на потребу, и никто им не мстит. И ничего с ними не происходит. Получается, если я завтра напишу, что началась ядерная война, то послезавтра на нас свалится ядерная бомба? Тьфу-тьфу, типун мне на язык… Не свалится же… Или?..

Все, забыть! Не думать об этом! Не бросать же теперь работу из-за каких-то совпадений. Рассказать кому – к психиатру посоветуют обратиться или в санаторий съездить. Правда, рассказывать все равно некому.

Антон порылся в коробке-аптечке, надеясь отыскать что-нибудь успокоительное. Ничего, кроме старой валерьянки, оставшейся ещё от бабушки, не отрыл. Вылил весь пузырёк в стакан, разбавил водой из-под крана и залпом выпил.

Утром все будет в порядке. Утром он весело посмеётся над ночными мыслями. И продолжит. До финиша немного, главное, гнать из головы всякую ерунду… Надо же – месть.

Спать, спать…

А там посмотрим, кто кого…

…Били Антона молча. И яростно. Он уже не сопротивлялся, лишь прикрывал ладонями виски, но они продолжали наносить удары ботинками по животу и груди. Он пытался кричать, но челюсть словно свело судорогой. Подняться с земли и убежать было просто нереально.

Кажется, их было двое. Антон даже не успел ничего разглядеть, тем более в тёмную арку почти не проникал свет с улицы. Когда он зашёл в неё, услышал быстрые шаги за спиной, повернулся, и в следующий момент резкость на экране пропала. Удар потряс челюсть, рот тут же наполнился кровью. Били чем-то тяжёлым, возможно, кастетом. Антон отлетел к стене, даже не успев вскрикнуть. Его тут же умело подсекли, и когда он шлёпнулся на асфальт, удары посыпались, как из пулемёта. Он попытался сопротивляться, отмахнулся ногой, зацепив одного из нападавших. Это привело их в ярость.