Андрей Кивинов - Продавец слов

Купив газету, Антон завернул в супермаркет, но тот по техническим причинам оказался закрыт, лопнули какие-то трубы. Идти в далёкое кафе не хотелось, пришлось довольствоваться шавермой, которую готовил в ларьке весёлый кавказец.

В рубрике «Скандалы» мелькнуло знакомое имя.

«Адвокаты известного японского писателя Харуки Мураками предъявили претензии к издательству „Ариадна“, опубликовавшее переводы его ранних книг без разрешения автора. Сумма иска, по нашим сведениям, составляет полмиллиона евро. Мы попросили прокомментировать щекотливую ситуацию Матвея Тараконова, переводчика упомянутой книги. „Моё дело – переводить. Никто не запрещает мне это делать для собственного удовольствия. Договариваться с автором и покупать права на публикацию должно издательство. К тому же, я вообще не понимаю, о чем ведёт речь господин Мураками. Я переводил не его произведения, а рассказы малоизвестного у нас в стране Харуку Мараками. Это совершенно разные авторы, имеющие немного созвучные имена и фамилии и работающие в похожих жанрах. С Харуку же, насколько я знаю, все вопросы о правах на переводы утрамбованы»».

Вернувшись домой, Антон набрал номер Матвея.

– Привет, полиглот… Мне тут помощь нужна. Как по-японски будет банан?

– Зачем тебе? – голос приятеля отдавал похмельем.

– Контракт с японцами заключаем.

– Слушай, старик, я не помню сейчас… Через часок перезвони, я в словаре посмотрю.

– А тебе, оказывается, удивительно повезло.

– В чем?

– Что художник ошибся. Иначе товарищ Мураками разорил бы вас с Ульяновым на корню. Так как все же правильно – Мураками или Мараками?

– Ах, ты об этом?.. Пойдём, лучше вмажем… Вчера потусовался в ночнике, башка трещит, как перезрелый арбуз. Соточку пропустить не повредит.

– Нет, ты от вопроса не уходи, – настаивал Антон, – переводил или не переводил?

– Ты чего, следователь, что ли, из прокуратуры? – зло спросил Матвей, – ну, не переводил. И что с того? Народ покупает, недовольных нет. Лева допы [2]печатает.

– Ещё б не печатать…

– Да отвали ты… Я чего, ворую? Думаешь, просто эту японскую заумь сочинить? Свихнёшься, пока страницу напишешь. Кстати, могу тебе ноу-хау уступить, переводи на здоровье. Какого-нибудь Хуэлье. Ты ж, вроде, филолог.

– А сам что?

– Надоело, да и невыгодно. Лева снова предложил за Жарова поработать. Про «Невменяемого» что-нибудь свеженького сбацать. Сейчас в себя приду и займусь… Всяко проще, чем под Мураками косить.

– А как же насчёт следа в истории? Или вечности?

– Меня это не увлекает. Жрать сейчас хочется… Ну, чего, по стошечке пропустим? Ставлю.

– Не могу. Бананы сгниют.

В том же номере газеты популярная писательница Антонина Бекетова агитировала электорат за модный политический блок, в который она недавно вступила по велению сердца вместе с парой эстрадных звёзд и известным сериальным актёром местного калибра. На фотографии местный представитель блока вручал очаровательной Тосе партийный билет. Тося натужно улыбалась. Неплохой получился бартер. Бекетова рекламирует партию – партия рекламирует Бекетову.

«А не отправить ли Шершня в глубокую оппозицию этому блоку? – мелькнула каверзная мысль, – пускай Тоню подвергнут обструкции на партийном собрании за измену идеям. Заодно рубрика „Скандалы" получит ещё один великолепный материал».

Антон вернулся к работе. Словно зомби просидел у компьютера четыре часа, барабаня по клавишам и прерываясь лишь на приготовление кофе. Около девяти внезапно почувствовал себя плохо. Головокружение и ноющая боль в животе. Решив, что это от переутомления, перебрался на диван, немного полежал. Боль не проходила, наоборот, из тупой превратилась в острую. Заколотил озноб. Антон отыскал в аптечке таблетку ношпы, завернулся в плед..

«Что за напасть? И как не вовремя… Не дай Бог, что-то серьёзное. Надо позвонить матери, она подскажет, что выпить. Похоже, траванулся. Где это меня угораздило?»

Траванулся?!! О, дьявол!

Именно такое испытание он приготовил Шершню. Час назад коварная подружка подсыпала в портвейн Степану отраву. И в следующей главе Стёпа должен выпить вино. Но подружка, терзаемая угрызениями, вовремя, пока яд не начал действовать, признается в злодействе, и Шершень останется в живых. Правда, только с помощью реанимации…

Глава ещё не написана, но придумана. Неужели опять?.. Опять совпадение? Да, отличный получается сюжетик, Стивен Кинг позавидует.

А что если?.. А что если проверить? И все сомнения отпадут.