Гарри Гаррисон - Вендетта для Святого

— Вы не хотели бы поговорить с директором?

Ничего иного Саймон и не желал. Прошел за чиновником в само святилище, где ему пришлось повторить свой вопрос. На этот раз реакция была не столь эффектна, если не считать высоты, на которую поднялись брови директора.

— Вы хорошо знали Дино Картелли?

— Никогда его не видел, — весело сообщил Саймон. — Его старый приятель, Джеймс Астон, которого вы, возможно, помните, просил меня отыскать его, когда я буду на Сицилии.

— Ах, так, мистер Астон… Тогда все ясно.

Директор уставился на свои руки, сложенные на столе. Это был очень старый человек с редкими седыми волосами и лицом, которое явно пожертвовало собой в пользу черепа.

— Это было так давно, — сказал он. — Он ничего не знал.

— Кто и о чем ничего не знал?

Саймон переставал что-либо понимать.

— Дино Картелли нет в живых. Он погиб как герой, — сказал директор деликатно приглушенным голосом похоронных дел мастера.

— Каким образом?

— Это случилось однажды ночью зимой 1949 года. Ужасная ночь, которую я никогда не забуду. Дино оставался один в банке, приводил в порядок учетные книги. Предстояла ревизия, и у него было много работы. Он был очень старателен. И погиб, хотя его смерть ничего не изменила.

— Он что, надорвался на работе?

— Нет. Его убили.

— Вы не расскажете мне поподробнее, что произошло? — терпеливо спросил Саймон.

Директор склонил голову и помолчал.

— Никто ничего не знает точно. Когда я нашел его утром с размозженной головой и изувеченными руками, он был уже мертв. Никогда не забуду этой картины. Сейф был развален взрывом, и все деньги исчезли. Полиция решила, что его застали врасплох. Он знал секретную комбинацию сейфа, но не выдал ее. Видимо, пытался их обезоружить, пока его не убили выстрелом в лицо.

— И какова была их добыча?

— Банкноты многих стран: фунты, доллары, швейцарские франки и так далее. Самая твердая валюта на сумму около ста тысяч фунтов, к тому же немного ценных бумаг и драгоценностей. Некоторые из них нашлись, но большинство пропало бесследно. И грабителей никогда не поймали.

Саймон задал еще несколько вопросов, но больше ничего не добился. Как только он убедился, что источник информации исчерпан, поблагодарил директора и собирался распрощаться.

— Прошу передать Астону привет от меня, — сказал директор. — Боюсь, что эта история его расстроит. Дино и он были добрыми друзьями.

— Скорее ему это скажет сам Дино, у меня такой возможности не будет.

Директор замер с беспомощным лицом.

— Астона тоже нет в живых, — пояснил Саймон. — Прошлой ночью его убили в Неаполе.

— Господи Иисусе! — директор был потрясен. — Что за трагическое совпадение! Очевидно, эти два случая никак не связаны?

— Очевидно, — ответил Святой, не видя причин тратить время на дискуссии на тему своих соображений.

Улицы уже плавились от полуденного зноя, но Саймон этого почти не замечал. Голова его была слишком занята новой нитью, вытащенной из клубка.

По крайней мере, один факт подтверждался: огромная добыча, наличие которой он предполагал теоретически, стала реальностью и могла быть идентифицирована. Оставался вопрос, была ли она разделена или до сих пор где-то укрыта. Но вторая сторона проблемы стала еще темнее. Если Дестамио не Картелли, то почему он на него похож?

— Скузи, синьоре, а ун фьямиферо? [6] Scusi, signore, ha un fiammifero? ( итал. ) — Простите, синьор, нет ли спичек? — Худой мужчина с неприкуренной сигаретой в руке задержал его у входа в узкий переулок, отходивший от главной улицы. Вторую руку он, чуть склонившись в вежливом полупоклоне, держал под пиджаком.

Саймон полез за зажигалкой, вокруг них тек обычный уличный поток.

— Прошу вас! — и машинально щелкнул зажигалкой, занятый своими мыслями. Мужчина с сигаретой наклонился вперед и, выхватив другую руку, ткнул ножом прямо в живот Саймона.

Точнее он собирался это сделать, и любой, кроме Саймона, получил бы в желудок шесть дюймов стали. Но Саймон уже давно не был ротозеем, и многозначительное движение спрятанной руки вызвало молниеносную реакцию, вполне достаточную, чтобы ускользнуть от смертоносного острия. Тем не менее конец оказался достаточно близко, чтобы задеть пиджак, распоров его на изрядной длине.

Саймон Темплер не часто приходил в ярость из-за испорченной одежды, но не надо забывать последнее приключение с остальным его гардеробом. Теперь он был в единственном уцелевшем костюме, и тот вдруг тоже превратился в лохмотья.