Дональд Гамильтон - На линии огня

Дул легкий юго-восточный бриз, и ярко светило солнце. Я выложил на стол привезенную амуницию и отправился устанавливать мишени. А когда шел обратно, заметил возле «плимута» машину с «конвертируемым верхом», который, однако, никогда не конвертируется, весьма вольно выкрашенную в зеленые тона с хромовой окантовкой. Я далек от идеи, что Вильямс выбрал этот цвет для пущего контраста со своими волосами, но такая мысль поневоле пришла мне в голову. Иногда можно, как это ни странно, сделать некоторые выводы о людях, глядя на машины, которые они для себя выбирают.

Когда я подошел, он стоял возле стойки, рассматривая ружье, и по-прежнему выглядел этаким рыжеволосым парнем с фермы в очках, заказанных по почте. Я вспомнил его танцующим с Дженни на пирсе Смитти. Джек настороженно изучал ружье, как человек, столкнувшийся с гремучей змеей. Можно было сразу догадаться, что в оружии он ни черта не понимает.

Я обратился к нему:

– Привет, Джек! Ну, как колонка в газете? Он лишь пожал плечами:

– Какое прёмиленькое ружье. Какого же калибра?

– Его называют двадцать пятым «саупером». Все эти блатные заряды имеют надуманные имена: «саупер», «хеллдайвер», «васп»...

– Блатные?

– Сленг, – пояснил я, – для патронов приватного изготовления в отличие от зарядов массового производства. Эту вот делают из гильзы 308-го, сужая шейку до 25-го калибра. А 308-й – это всего лишь новый экспериментальный армейский патрон Т-65. Теперь ты знаешь намного больше, чем до того, как спросил.

Джек Вильямс усмехнулся. Не могу не отдать ему должное за усилие, потребовавшееся для этого, но исполнение было ужасным. По всему было видно, что его гнетут тяжкие мысли. Ну, так или иначе, это скоро вырвется наружу, а пока я продолжил говорить, устанавливая на винтовке оптический прицел, который достал из картонной коробки:

– Заказчик захотел легкую винтовку для жены. А эта едва ли не самая легкая среди винтовок центрального боя, какую только можно достать, – семь фунтов веса с оптическим прицелом. Ствол – двадцать дюймов от «тьютаса» на затворе маузера с цевьем и прикладом в стиле «манлихера». – Я оттянул затвор, чтобы проверить ствол. Он был чист. Тогда передернул затвор, устроил упор из мешка с песком, уселся на скамье и установил ружье в позицию. Затем отсчитал из коробки пять зарядов, один из них вставил в винтовку и продолжил: – Прицел «смит» с четырехкратным увеличением на регулируемом штативе опять же от «смита». Здесь нет прицельной мушки, так как леди не умеет ею пользоваться. А теперь заткни уши. Тихой эту винтовку не назовешь.

Мишень четко и ясно обозначилась в прицеле. Стрельба должна была вестись по мишени, имеющей черный прямоугольник для прицеливания вместо обычного круглого глазка. Такой прямоугольник дает возможность более точно навести перекрестия прицела. Ружье громыхнуло и дернулось. Короткий ствол несколько уменьшал отдачу. Я открыл затвор, извлек стреляную гильзу, отложил ее в сторону и потянулся за другим зарядом.

– Мы экономим, конечно, на зарядах, – признался я. – Будь это стендовое ружье, я бы разогрел его двумя или тремя выстрелами перед зачетным. Однако немного рискованно разогревать ружье в полевых условиях, прежде чем всадить пулю в атакующего гризли, поэтому мы пристреливаем наши охотничьи ружья в холодную так, как они и будут использоваться.

Я выстрелил снова. День выдался хорошим, и я мог видеть попадания через мой прицел, не прибегая к помощи большого стационарного увеличителя, установленного на столе рядом со мной. Жестом я указал Джеку на этот прибор:

– Взгляни, если хочешь. Только сфокусируй объектив. Он прочистил горло и, казалось, совсем собрался поведать о том, что так тяготило его, но, видимо, передумал и скорчился за увеличителем. Две дырки от пуль расположились на расстоянии полдюйма друг от друга, но, как и на большинство дилетантов, на Джека это не произвело никакого впечатления. Одно попадание точно в «яблочко» заставило бы их хлопать меня по спине и награждать восторженными криками, тогда как кучность попадания десяти выстрелов, которую можно накрыть монеткой в десять центов, оставило бы безучастными, будь это ближе к углу мишени. Видимо, до них никак не доходит, что разброс групповой стрельбы – важнейший критерий, как оружия, так и мастерства стрелка. Раз уж вы можете всадить все ваши пули в одну и ту же дырку, то уж точно сможете поместить эту дыру там, где пожелаете, – например, в десятку. Именно для этого и производят пристрелку.