Валерий Иванов-Смоленский - Капкан для оборотня

— Что-то помешало этому?

— Да. Здесь принесла нелегкая этого гибедедешника. Он вечно ошивался на глухих лесных дорогах, ловил подвыпивших водителей и любовные парочки, по известным причинам искавшие уединения. И «доил» их, то есть вымогал деньги. Он вообще был закоренелым взяточником. Брал все, что можно, и где можно, и за все, что можно. Точнее, за что нельзя. Да и другие черные делишки за ним водились — обложил данью две платных автостоянки, по-видимому, с соизволения Тиши, с которым иногда тайно встречался. Легин дважды его письменно, анонимно, от имени «Черной пантеры», предупреждал: «заканчивай с этим, парень, иначе плохо кончишь». Но не послушался, вот и кончил плохо. Услышал выстрелы, подъехал полюбопытствовать… В живых его оставлять было, конечно, уже нельзя.

— Об этой «Черной пантере», что это…

— Ничего. Это — миф, — оборвал его полковник на полуслове и повторил, — миф, созданный и распространяемый нами. Он преследовал три цели: во-первых, запугать уголовников, во-вторых, показать всякого рода нечестным должностным лицам, что есть люди, которые могут покарать их от имени общественности и, в третьих…. - полковник на мгновение запнулся, подбирая подходящее слово — … пустить по ложному следу возможное расследование.

— Кто убил инспектора ГИБДД?

— Один из нашей шестерки. Вначале инспектора отвезли в заброшенную сторожку лесника. А вечером приняли решение о его ликвидации. Отрубленная рука со стодолларовой купюрой и записка означали, что он казнен за взятки. Многие знали, что он нечист на руку и это явилось своеобразным уроком для других мздоимцев.

— Но, вы то сами, — не удержался Барсентьев, — эти Ваши хоромы, что, построены на зарплату? Этот шикарный забор? Система видеонаблюдения? Мебель? Да, все! А Легин? Его домина? Его джип?

— Да. На заработанную мной плату. Правда, не за ту, что мне платило государство. На нее такой дом, конечно, не построишь. Мне оплатил мой труд наш город, который я избавил от проституции, наркомании и, главное, от организованной преступности, высасывающей из него все соки. Вы считаете, что мне… — полковник запнулся, — и Легину тоже, и некоторым другим, заплатили за это слишком высокую цену? Это смешно…

Он отпил из стакана и продолжал:

— Это составляет, может быть, одну десятитысячную, а, может, и стотысячную часть той дани, которой обложили город организованные преступные группировки. Так что я и мои товарищи, напротив, даже сделали городу и его обитателям щедрый финансовый дар. Мы им заплатили, а не они нам.

— Это обычная взятка, — вяло подытожил Барсентьев.

— Это не взятка. И не подкуп должностных лиц, — Крастонов начал горячиться. — Каждая собака в городе знает, что нас невозможно подкупить. И что к взяточникам мы сами беспощадны…

Полковник резко поставил стакан на стол.

— Кроме того, вы, наверное, слышали, что на меня неоднократно совершались покушения. И на Легина также. Ни я, ни он — не имеем семьи… Некогда… И опасно… На службе мы сутками. Дома только ночуем, и то — не всегда. Участки под дома нам выделили специальным решением городской мэрии, поскольку в многоэтажке, где мы жили до этого, невозможно было обеспечить нашу безопасность. Рано или поздно бандиты до нас добрались бы. Даже часы, которые стоят, дважды в сутки показывают точное время. Поэтому — и дом, и забор, и видеонаблюдение.

Крастонов показал рукой за окно.

— Ни я, ни Легин никогда, ничего и ни у кого не просили, — продолжил он. — И не попросим — об этом тоже все прекрасно знают… Я удовлетворил Ваше любопытство по этой части?

— Да. Возможно, вы это заслужили. Хотя я, по-прежнему, считаю, что должностное лицо не вправе принимать никакой дар, и ни под каким соусом, — возразил Барсентьев.

— Нет, вы мне нравитесь такой своей позицией. Ну, прямо Нина Андреева, — не поступлюсь принципами и все тут. Хоть бы для вида согласились. В вашей то ситуации…

— А мне терять нечего, кроме своей жизни, — невесело пошутил Барсентьев, — так вы хотели, обрушив стену карьера, скрыть тем самым следы преступления? Или, как вы определили это действо — расстрела? И вам помешал сотрудник дорожной службы?

— Нет. То есть — на второй вопрос «нет». А на первый вопрос — «да». Мы хотели представить это, как загадочное бесследное исчезновение целой группы боевиков. В целях того же устрашения, чтобы другим неповадно было лезть в город. Убийство — оно и есть убийство. Приехали бы мстить, искать обидчиков. А так — пропало сразу семнадцать человек, и все. И никаких следов. Приехали в город — и сгинули. Согласитесь, впечатляет. Мистика.