Джеймс Чейз - Никогда не знаешь, что ждать от женщины

Грубый толстяк отодвинулся от окна и вынул из кармана каучуковую трубку. Он принялся подбрасывать ее на руке, и вид при этом у него был достаточно свирепый. Я подумал, что место для пальбы выбрано неудачно. Улица Вожирар в этот час заполнена народом, и людям будет интересно узнать, откуда доносится звук выстрелов. И вообще, эти жалкие террористы нагоняли на меня тоску. Я надеялся, что худой верзила понимает, что стрелять здесь нельзя, поэтому, резко повернувшись, двинул ему в подбородок. В следующее мгновение развитие событий приняло совершенно неожиданный поворот. Худой верзила, сложившись пополам, растянулся на полу. Грубый толстяк бросился на меня, как разъяренный тигр. Бойд вскочил и ударом ноги отбросил стул. И вдруг открылась дверь, и в кабинет прогулочным шагом вошел Лу Фаррел, держа в руке револьвер.

– Салют! – сказал он, направив револьвер на Бойда. – Эти ребятки тебя обижают?

Я врезал толстяку в живот, он икнул и беспомощно опустился в кресло, пустив слюну по подбородку. Длинный медленно поднимался с пола, револьвер в его руке ходил ходуном. Раздался тихий хлопок, и, выронив револьвер, длинный схватился за окровавленное запястье, издав вопль, от которого задрожали стены. Лу тут же направил пушку на Бойда и грубого толстяка. Вид револьвера, с навинченным на ствол глушителем, был более чем убедительный.

– Не надо совершать необдуманные поступки, – проронил Лу, глядя на них глазами Бемби. – Видите, что пришлось сделать с вашим другом?

Я быстро шагнул к Бойду и резко ударил правым кулаком в глаз. Он опрокинулся на спину, попутно зацепив шнур настольной лампы, так что та, падая, ударила его по голове. Да, не везет ему со мной – каждый раз достается по голове, а он и так придурок. Вдобавок к этому я швырнул в него ониксовую пепельницу и парочку фото обнаженных красоток в рамах и огляделся вокруг в поисках чего-либо поувесистей. Я не сомневался, что он выбросил бы меня в окно, а я этого с детства не любил и никогда не полюблю.

Лу усмехнулся.

– Смотри не прикончи его, – он повел стволом в сторону толстяка, и тот покорно отошел к стене.

Я схватил Бойда за шиворот и поставил на ноги. Он плюнул в меня и попытался оцарапать лицо, но я отвернулся и влепил приличный удар на сей раз в левый глаз, так что ему вновь пришлось отправиться на рандеву с полом. Несколько пинков под ребра, и от его воинственности не осталось и следа. Я усадил его в кресло и, чтобы окончательно лишить его способностей к спору, отвесил мощнейший хук в подбородок. Это его доконало. Он остался лежать неподвижно, подобно трупу. Я подошел, с удовольствием осмотрел, поправил манжеты, стряхнул пыль с его щегольского пиджака и почувствовал себя значительно лучше.

– Салют! – приветствовал я Фаррела. – Откуда ты, прелестное дитя?

– Мак приказал проследить за твоей сохранностью, – ответил Лу, безмятежно улыбаясь. – Я видел Дороти Лемур. Она вышла через две минуты после твоего отъезда. Правда, выглядела она неважно, так что хорошо, что ты ее не видел. – Он бросил задумчивый взгляд на верзилу, истекающего кровью на полу. – Уходим, или ты еще не закончил разговор с этими мальчиками?

– Один момент! – я рывком поднял Бойда на ноги. – Где кинжал?

Он с гневом и страхом посмотрел на меня.

– Дома.

– Придется прогуляться туда, – сказал я, поворачиваясь к Лу. – Я буду чувствовать себя в безопасности, если ты будешь поблизости. Идем же, бесстрашный герой.

Мы оставили грубого толстяка безразлично взирать на худого верзилу. Ни один из них не проявлял ко мне интереса. Я просунул руку под локоть Бойда и повел к лифту. Лу держался рядом.

– Еще один такой фокус, – сказал я, когда мы спускались в лифте, – и я отправлю тебя к Редферну.

Бойд прислонился к стенке и вытирал лицо платком. Мальчишка-лифтер с любопытством уставился в распухшее лицо Паркера-Бойда, но был слишком хорошо вышколен, чтобы сказать хоть слово.

Я затолкал Бойда на заднее сиденье «Кадиллака» и сам развалился рядом.

– Машину поведешь ты, – сказал я Лу.

Бойд каркающим голосом назвал адрес, хотя я и не спрашивал его об этом. Он на глазах стал умнеть. Мы проехали через бульвар Санта-Моника и Беверли-Хиллз. Бойд проживал на Малкольм-драйв. Мы проехали длинной аллеей, затем пересекли лужайку, достаточно обширную, чтобы на ней устроить футбольное поле, и остановились перед домом, который вполне мог сойти за Букингемский дворец.

– Выходи, – сказал я, открывая дверцу. – Я не хочу больше подвергаться риску с этим мерзавцем, – сказал я Лу. – Если он начнет шутить, врежь ему револьвером по башке.