Джеймс Чейз - Кое-что по случаю

– Вы говорите о деньгах?

Бостон промолчал.

– За вами кто-то стоит, Лазарус, – спокойно сказал Кэлворт.

Лазарус не ответил, но потом сказал:

– Как вам не стыдно? Разве я не говорил, что работал иллюстратором в одном из многотиражных журналов?

И тут вдруг Кэлворт увидел, как из затемненного мрака коридора сначала показалась одна нога, затем вторая, а вслед за ней из тени появилась и вся фигура человека, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся не кем иным, как Плейером.

Лазарус, все еще улыбаясь, жестикулировал свободной рукой, когда Плейер заговорил, в свою очередь, хриплым и сухим, как удар хлыста, голосом:

– Бросьте оружие, Лазарус, и не поворачивайтесь.

Лицо художника побледнело.

– Бросьте оружие, – тихо повторил Плейер.

Лазарус опустил пистолет, направив его на пол, но не бросил.

Кэлворт увидел, как в темноте коридора задвигались другие тени, и теперь в зал вошел Род, казавшийся хрупким и невысоким рядом с массивным и высоким Плейером.

За Родом появился и некто третий, плотно сбитый тип с плоским лицом животного, и Кэлворт заметил, как Плейер сделал ему какой-то знак рукой.

Незнакомец быстрым движением руки вынул из кармана дубинку. В то время, как он двинулся к Лазарусу, Люси резко вскрикнула, и Лазарус стал медленно поворачиваться, не расставаясь при этом с пистолетом.

«Звероподобный» стал обходить Лазаруса, и, когда они встретились лицом к лицу, дубинка бандита резко опустилась. Эхо от удара разнеслось под сводами салона.

Колени Лазаруса подкосились, и показалось, что он даже наклонился слегка вперед, как бы предлагал себя для нового удара. Плейер резко и громко рассмеялся в унисон с эхом от нового удара, от которого Лазарус камнем свалился на пол.

Кэлворт услышал тонкий звон стекла и безошибочно отметил, что Лазарус при падении разбил очки. Из его взъерошенной шевелюры проступили струйки крови и смешались с тоненькими ручейками, выползавшими из-за уха. Маленькое пятнышко на ковре стало быстро набухать и разрастаться.

Бандит быстро поднял пистолет, лежавший рядом с рукой художника, и передал его Роду, который стоял очень прямо, с белым лицом, мягкие черные глаза его блестели.

Плейер перестал смеяться. Большой рот его раскрылся в форме вытянутого упругого эллипса, тут же искривился, и глаза впились в бледное лицо Кэлворта. Тот перевел свой взгляд на пистолет в руке Плейера. Она дрожала от едва сдерживаемого гнева.

Плейер готов был разорвать Кэлворта. Но как ни странно, он не сделал ни малейшего движения в его сторону, не произнес ни единого слова в его адрес.

Его подручный с бесформенным лицом стоял немного в стороне с опущенными руками, критически разглядывая Кэлворта и искусно маскируя дубинку, словно предусмотрительный дантист, скрывавший до поры до времени от пациента свой зловещий инструмент…

В том углу зала, где Род держал под дулом пистолета Люси и Бостона, Кэлворт услышал звук. Он попытался повернуться, но шейную мышцу так свело, что сделать это было невозможно. Наконец напряжение спало, и, подняв голову, он увидел плотно сжатые губы Плейера. Его большая и тяжелая голова тряслась, а вместе с ней тряслись волосы короткой стрижки, словно иголки на туловище ежа. Но вот к этой тряске подключилось все его тело. Оно задрожало, как будто он вышел на сильный мороз. Улыбка стала широкой, бескровные губы раздвинулись и еще больше искривились, а в уголках губ появилась пена. Трясущейся рукой он вытер губы и резким движением повернулся к «звероподобному» типу.

– Эй, Джо, а ну-ка врежь ему!

Голос прозвучал хрипло и невнятно, как будто язык его распух и прилип к нёбу.

– Давай, давай!

Джо сделал уже шаг вперед, все еще пряча дубинку за спиной, затем молниеносным движением фокусника выхватил ее оттуда.

Кэлворт закрыл глаза.

«Только не дрогнуть», – молча приказал он себе. Его тело качнулось назад, а к горлу, в ожидании удара, подступила тошнота. Но удара не последовало, и в следующий момент он услышал голос Джо. Кэлворт с удивлением открыл глаза.

– Ведь его нужно кое о чем расспросить. Он ведь нам еще ничего не рассказал.

Он вплотную подступил к Кэлворту и, опустив дубинку, зловеще оскалился.

– Черт с ним, врежь ему, – задыхаясь от ненависти, дико прорычал Плейер.

– Если я возьмусь за него, от него ничего не останется. Мне все равно, – пожал плечами Джо, – но для дела…

Из угла послышался голос Эда Рода: