Джеймс Чейз - Безжалостный

– Вы ищете Анни?

Обернувшись, я увидел привлекательную блондинку, стоявшую на пороге соседней квартиры. Дверь была распахнута настежь, и я видел часть вычурно обставленной комнаты.

– Не хотите ли зайти? – спросила она, перехватив мой взгляд.

Я редко отказываюсь от подобных предложений привлекательных блондинок, впрочем, это относится и к брюнеткам.

– Что ж, можно и зайти.

– О'кей! Вы ведь американец?

Я утвердительно кивнул головой.

– У вас жуткий акцент, – заметила она и прошла в комнату.

Я последовал за ней, предварительно взглянув на табличку на двери – «Элен Фарэ». Мы сели, и она спросила:

– Что мы будем пить?

– Виски без содовой.

– О! Виски у нас во Франции большая редкость, и к тому же это очень дорого.

– Ничего, – ответил я, – я знаю об этом. – Достав из внутреннего кармана пиджака стеклянную фляжку с виски, я наполнил стаканы. – Так что вы хотели сказать мне о мадемуазель Анни?

– Только то, что она не была в этой квартире уже три недели.

– Откуда вы знаете?

– Газеты и молоко, которые приносят каждое утро, остаются нетронутыми. Я убираю их каждый день. Кстати, а кто вы такой?

– Я друг Анны.

– А-а, – понимающе протянула она.

– Это не совсем то, что вы думаете, – поспешил заметить я. – Мы вместе участвовали в Сопротивлении… Вы не скажете, где бы я мог найти ее?

– Не имею ни малейшего представления.

– Где она работает?

Моя собеседница пожала плечами.

– В каком-то ужасно дорогом баре.

– В каком?

Она лишь беспомощно улыбнулась.

– Может, она куда-нибудь уехала?

– Нет, вряд ли. Она всегда предупреждала меня, когда задерживалась в баре вечером, а тем более когда оставалась там ночевать. Иногда она обслуживала ночные приемы…

– Что вы хотите сказать?

– Не-ет! Она работает официанткой. В баре у нее своя комната.

– Значит, она исчезла?

– Вроде того.

– Вы известили полицию?

– Нет. Я не люблю иметь дело с полицией.

– За это время, пока ее нет, ее спрашивал кто-нибудь?

– Только какой-то блондин. Швейцарец. Что ему было нужно, он так и не сказал.

К этому времени виски уже кончилось, и я встал.

– Если Анни вернется или кто-нибудь будет ею интересоваться, сообщите мне, пожалуйста. Я живу в гостинице «Виктория», мое имя Берт Мейн. Полицию пока не вызывайте. Я сам это сделаю через некоторое время.

– Значит, вы уже уходите? – она кокетливо улыбнулась.

– У меня еще много дел. – С этими словами я надел шляпу и вышел из квартиры. Оказавшись на улице, я достал из кармана письмо и в который раз перечитал его. Похоже, что с Анной случилась беда. Обязательно нужно повидать других членов нашей группы. Возможно, переговорив с ними, я хоть что-нибудь узнаю о таинственном исчезновении Анны и ее странном письме. К несчастью, я не знал их адресов. Перерыв телефонную книгу, я обзвонил не менее сорока мест, но так никого из них и не нашел. Но я и не думал сдаваться. Я все же знал одно место, где обязательно можно было найти кого-нибудь из них.

Вернувшись в гостиницу, я переоделся в куртку из черной блестящей кожи и такие же брюки. Это напомнило мне времена Сопротивления. В то время, когда Париж был оккупирован немцами, я одевался точно так же. Меня даже звали тогда «Черный смерч».

Кабачок «Марти» находился в конце улицы Вилье, на самом берегу Сены, недалеко от Лионского вокзала. С улицы он был незаметен, и народу там было мало. О существовании этого кабачка я узнал из писем Анны. Она писала, что все наши друзья обычно собираются в этом заведении.

Было уже шесть часов вечера, когда я разыскал его и по истертым ступеням спустился вниз. Заведение было почти пустым, и я, не увидев никого из знакомых, направился к стойке бара. Бармен, высокий плотный человек с тонкими усиками и блестящей лысиной, протирал стаканы: излюбленное занятие всех барменов.

– Привет, – поздоровался я.

Он угрюмо взглянул на меня.

– Мне нужен Жак Дюкло.

– Я его давно не видел, – ответил он, посмотрев на меня с некоторым интересом.

– Тогда Франсуа Бертен.

– Его тоже давно у нас не было.

Я перечислил имена всех семерых своих друзей, но бармен все время отрицательно качал головой.

– Они перестали ходить в мой бар около двух недель тому назад. Наверное, нашли местечко получше… – Он снова взялся за стаканы.

– Виски есть? – с надеждой спросил я.

– Сто франков, – ответил он, вытаскивая бутылку.

– О'кей, – сказал я и кинул на стойку несколько мятых купюр.