Бретт Холлидей - Два часа до полуночи

Майкл вернулся в спальню. Протянув Паульсена по полу, он швырнул его в ванну. Пьяный по-прежнему лежал неподвижно. Дыхание его было хриплым и медленным.

Шейни задернул изодранную в лохмотья занавеску, чтобы защититься от брызг, и, просунув за нее длинную руку, открыл холодную воду.

Вода полилась Паульсену на ноги, но Шейни направил ее прямо, в лицо спящего. Паульсен застонал и слабо приподнял руку, чтобы защититься от холодной воды. Шейни открыл кран на полную мощность и начал медленно двигать душ, обдавая ледяной струей все тело Паульсена.

Бедняга стонал, извивался и дергался. Вдруг он сел и, широко открыв глаза, забормотал:

– Я тону. Говорю тебе, закрой кран.

Майкл направил воду прямо в лицо Паульсену. Тот некоторое время моргал и, вздрагивая, пытался защититься руками, потом перевалился на колени и стал спиной к обжигающим струям.

Шейни закрыл кран и, схватив насквозь промокшего Паульсена за шиворот, рывком поставил его на ноги и с силой ударил по одной, потом по другой щеке.

Паульсен закричал от удивления и боли, потом с проклятием отшатнулся. Шейни отпустил его и отступил к стене. Беззвучно открывая и закрывая рот, пьяный соскользнул на дно ванны. Глаза его безумно сверкали.

Шейни наклонился, еще раз ударил его по щеке и холодно спросил:

– Паульсен, ты меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?

– Мне х-холодно… Я за-замерз…

– К дьяволу! Посмотрим, можешь ли ты стоять на ногах, – Майкл крепко взял его за руку и приподнял. Берт Паульсен с трудом встал на ноги. Шейни вытащил его из ванны и сильно толкнул к двери. Паульсен шагнул в спальню и, покачнувшись, упал ничком.

Шейни перевернул его на спину и рывком посадил. Безумие исчезло из глаз Паульсена, уступив место ярости.

Майкл взял бутылку виски и откупорил ее. Он сунул горлышко в открытый рот Паульсена и приказал:

– Глотай!

Паульсен сделал два глотка. Он закашлялся, икнул и с трудом поднял глаза вверх.

– Вы Шейни? – голос его звучал хрипло, но осмысленно. – Где Нелли?

– Это мы узнаем после того, как ты ответишь на мои вопросы.

Шейни поднял валявшийся на полу кольт.

– Если вздумаешь юлить, я проломлю тебе голову этой штукой, – он небрежно взмахнул тяжелым пистолетом. – Теперь слушай. Когда ты приехал в Джексонвилл из Детройта, ты увидел, что сестры нет. Так?

Паульсен молча кивнул.

– После этого ты разнюхал, что она занялась шантажом и работает с каким-то парнем, которого выдает за своего брата. Так?

Паульсен снова кивнул. Он посмотрел вниз, и пальцы его потянулись к бутылке виски, которую Шейни поставил на пол. С трудом подняв бутылку до уровня рта, он осушил ее в несколько секунд. Потом отшвырнул бутылку в сторону и, закрыв лицо руками, сказал упавшим голосом:

– Это моя вина. Я виноват во всем. Если бы я не уехал и не оставил ее одну…

– Заткнись и слушай! – безжалостно перебил Шейни. – Пока тебя не было, она жила с каким-то человеком и выдавала его за своего брата. Кто этот человек?

– Не знаю, – голова Берта раскачивалась из стороны в сторону. – Я не знаю. Я нанял детектива, чтобы ее найти. А потом приехал сюда…

– И по дороге попал в аварию и разбил очки, – добавил Шейни. – Ты знал, в каком номере живет сестра, и, приехав в «Хибискус», сразу пошел к ней. Ты увидел, как из ее двери выбежала эта блондинка и решил, что это Нелли, которая боится встречи с тобой после всего, что натворила. Конечно, ты не мог ее узнать при тусклом освещении и без очков.

– Это и была Нелли, – упрямо настаивал Паульсен. – Я же говорил…

– Я помню, что ты говорил, – сердито перебил Шейни. – Если бы ты был откровенным с самого начала и сразу сказал, что человек, с которым она жила в Джексонвилле – не ее брат, все сейчас было бы по-другому. Включая одну убитую девушку, которая вполне могла бы остаться в живых.

– Нелли? – от тяжелых слов Шейни Паульсен съежился. – Неужели она мертва? Моя сестричка…

– Честно говоря, я не знаю, кто убит. Но мы это сейчас выясним. Вставай и поехали в управление.

– Я не могу встать, – простонал Паульсен, опираясь на локти. – Мне так плохо…

– Тогда отправляйся в ванну и лечись, черт возьми, – Майкл отступил назад и взмахнул здоровенной ногой. Носок его туфли врезался Паульсену в ребра. Застонав от боли, Берт свалился на пол, корчась от неудержимого приступа рвоты.

Шейни стоял у стены, внимательно глядя на него. Когда рвота прекратилась, он наклонился, нетерпеливо рванул вверх обмякшее тело и потащил к двери, наполовину поддерживая его на весу, наполовину волоча. В спальне остались лишь маленькие лужицы воды да куча зловонной блевотины.