Бретт Холлидей - Два часа до полуночи

– Спасибо, не надо. Я просто буду пить помедленнее… А что успел вам рассказать обо мне мистер Шейни?

– Совсем немного. Он сказал только, что какой-то ужасный человек с пистолетом гоняется за вами, что вы очень напуганы и что я не должна никого к себе впускать. Так что вам теперь не о чем беспокоиться, – по-деловому закончила Люси. – Я уверена, что Майкл обо всем позаботится.

– О, я тоже в этом уверена, – с готовностью подхватила девушка. – Он просто удивительный человек! Это, наверное, так здорово – работать у него! Так интересно и приятно.

– Да, скучать не приходится, – сухо согласилась Люси. – А теперь послушайте. Я не собираюсь совать нос в ваши дела и к тому же знаю, что вы очень устали и ужасно взволнованы из-за брата.

Люси удовлетворенно подумала, что очень удачно сформулировала свою мысль. Убили брата, как, по словам Шейни, считает девушка, или он ее преследует – слова Люси подходят для обоих случаев.

– Поэтому, если вы хотите просто спокойно посидеть, ни о чем не разговаривая, то меня это вполне устраивает, – спокойно продолжила Люси. – А если вы хотите лечь, у меня есть еще одна кровать. Сейчас для вас главное – расслабиться и забыть обо всем. Давайте представим, что мы старые друзья, и вы просто зашли ко мне поболтать, и поговорить о чем угодно – о модах, о туфлях, о погоде.

Ответом ей был робкий взгляд, исполненный благодарности.

– Я с удовольствием поболтаю с вами о чем угодно! Но скажите – мистер Шейни ничего вам не рассказывал о том, что произошло сегодня в отеле «Хибискус»?

– Ни слова. Если хотите, можете рассказать, но не считайте, что вы обязаны это сделать. Я не детектив и в таких делах ничего не смыслю.

– По-моему, вы правы. Я постараюсь отвлечься. Так вы думаете, мистер Шейни вернется до полуночи?

– Не раньше, чем он покончит с делом, за которое взялся. Вы лучше меня знаете, что это за дело.

Люси вдруг резко выпрямилась и поставила свой стакан.

– Совсем забыла! Я же обещала ему позвонить, когда вы придете.

Люси подошла к телефону и набрала номер. Услышав в трубке мужской голос, она сказала:

– Дайте, пожалуйста, кабинет шефа полиции Джентри. Если он еще в управлении.

Когда смотришь из маленькой бухточки, в которой оборудована стоянка для яхт в Бискейн-Бей, ярко освещенное небо над Майами производит сильное впечатление. На западном берегу залива отвесной стеной вздымаются корпуса гостиниц. Тысячи огней, сияющих в их окнах, отражаются в зеркальной глади залива.

В разгар сезона бухта заполнена сотнями суденышек, стоящих тесно сомкнутыми рядами. Здесь можно увидеть и огромные роскошные яхты миллионеров, и крошечные шестифутовые скорлупки.

Но сейчас, в самом начале осени, на стоянке было не больше дюжины яхт. Среди них тихо покачивалось на якоре стройное сорокафутовое парусное судно «Марджи Дж.». На носу и корме горели сигнальные огни. На баке мерцали огоньки двух сигарет.

Одна из сигарет ярко вспыхнула, потом описала невысокую дугу над бортом и с шипением погасла в воде. Мюриель лениво потянулась в шезлонге и крепко сжала левой рукой пальцы сидящего рядом мужчины.

– Дорогой, – вздохнула она, – мне пора возвращаться.

– Но еще рано, – вяло запротестовал он и, подняв мускулистую руку, посмотрел на светящиеся стрелки часов. – Еще нет одиннадцати, – он погладил руку Мюриель. – Я думал, мы до твоего ухода еще раз спустимся в каюту.

– Ну, пожалуйста, Норман! – Мюриель высвободила руку, приподнялась в шезлонге, глядя на светящееся небо над Майами. Брови ее нахмурились. – Ты же знаешь, Джон иногда возвращается рано. Мне нужно идти домой.

– Будь он проклят! А если даже придет домой и не застанет тебя? Ведь он же не будет знать, где ты.

– Но может заподозрить, – в ласковом голосе женщины появились тревожные нотки. – Мы не должны этого делать, Норман. Это недопустимо.

– Но зато так приятно! – Норман сел, ослепительно улыбаясь. – Этого ты не можешь отрицать!

– Пока мы вместе, – сказала Мюриель и встала.

Это была высокая, хорошо сложенная женщина лет тридцати пяти. Легкий бриз плотно прижимал к ее бедрам тонкую юбку.

– Тебе не приходится, конечно, врать Джону, лежа с ним в постели, и со страхом думать, что произойдет, если он обо всем узнает!

– Нет, – дружелюбно согласился Норман. – От этого я избавлен.

Он встал рядом с Мюриель, на его бронзовом теле были только легкие плавки. Крепко обняв Мюриель, он провел губами по ее волосам, медленно повернул к себе и поцеловал в губы. Мюриель страстно прижалась к нему. Ее ногти впились в обнаженную спину Нормана. Когда руки женщины бессильно упали, на спине остались четкие белые полоски.