Харлан Кобен - Обещай мне

— Да.

Клэр поднесла руку к губе и начала ее пощипывать. Совсем как в школе. Они ехали по улицам, где тысячу раз ходили пешком в молодости, она теребила губу как перед контрольной по алгебре — все это вместе придавало ситуации какой-то оттенок нереальности происходящего.

— Ладно, попробуем взглянуть на все непредвзято, — предложила Клэр.

— Давай.

— Эйми порвала со своим парнем из школы. Нам она об этом не сказала. Она стала очень скрытной и стерла всю свою электронную почту. У нее в ящике было нижнее белье, купленное, возможно, учителем, который работал в магазине, где она часто бывала.

Слова звучали размеренно, как удары колокола.

— Я подумала вот о чем.

— Продолжай.

— Если Эйми была беременна — Господи, не могу поверить, что говорю об этом, — она бы обязательно обратилась в какую-нибудь клинику.

— Возможно. Хотя могла обойтись и экспресс-анализом на беременность, купленном в аптеке.

— Нет! — твердо возразила Клэр. — Мы говорили с ней на эту тему. У одной из ее подруг этот тест подтвердил беременность, а ее не было. Эйми наверняка бы все перепроверила. И нашла бы нужного врача.

— Согласен.

— А у нас в округе есть только медицинский центр Святого Варнавы. Я хочу сказать, что мы все пользуемся именно его услугами. Она могла обратиться туда. Нам надо там выяснить, можно ли это проверить. Я мать, а в каких-то случаях это все-таки принимается во внимание, верно?

— Не знаю, разрешается ли это сейчас законом.

— Законы меняются.

— Подожди. — Майрон достал мобильник, набрал регистратуру больницы и, представившись, попросил соединить с доктором Стэнли Рикенбеком. У школы он остановился и припарковался. Рикенбек взял трубку и, судя по голосу, был рад звонку. Майрон объяснил, что ему нужно, и энтузиазма в голосе Рикенбека поубавилось.

— Я не могу вам помочь, — сказал он.

— У меня в машине сидит ее мать.

— Вы сами только что сказали, что ей уже исполнилось восемнадцать лет. Это противозаконно.

— Послушайте, вы были правы насчет Кэти Рочестер. Она беременна. Нам нужно просто узнать, не беременна ли Эйми.

— Я все понимаю, но помочь не могу. Ее медицинская карта является конфиденциальной информацией. По новым правилам сейчас все отслеживается компьютерной системой, в том числе кто имел доступ к файлу и когда именно. Даже если бы я не считал это неэтичным, а я так считаю, то, боюсь, все равно не стал бы подвергать себя такому большому личному риску. Мне очень жаль.

Он повесил трубку. Майрон какое-то время смотрел в окно, потом снова набрал регистратуру.

— Соедините, пожалуйста, с доктором Эдной Скайлар.

Через две минуты в трубке раздался голос Эдны:

— Майрон?

— Вы имеете доступ к файлам пациентов со своего компьютера, верно?

— Да.

— Ко всем пациентам, которые обращаются в медицинский центр?

— Чего вы просите?

— Помните наш разговор о невинных?

— Да.

— Я обращаюсь к вам за помощью невинному человеку, доктор Скайлар, — сказал Майрон и, помолчав, добавил: — А в данном случае даже двум невинным.

— Двум?

— Восемнадцатилетней девушке по имени Эйми Биль, — пояснил он, — и, если мы правы, ребенку, которого она носит.

— Господи! Вы хотите сказать, что Стэнли был прав?

— Пожалуйста, доктор Скайлар.

— Это противоречит врачебной этике.

Он не стал ничего добавлять, надеясь, что сказанного было достаточно и ей надо просто все осмыслить. Другие аргументы были бы уже не такими значимыми. Пусть она все взвесит сама.

Через пару минут он услышал стук клавиш на клавиатуре.

— Майрон! — окликнула его Эдна.

— Да?

— У Эйми Биль трехмесячная беременность.

Директор Ливингстонской старшей школы Эймори Рейд был одет в брюки и тонкую белоснежную рубашку с короткими рукавами, под которой просвечивала майка. Хотя галстук и не был затянут, но все равно казалось, что он душит. На ногах у директора были черные ботинки на толстой виниловой подошве.

— Администрация школы, конечно, очень озабочена.

Руки Рейда лежали на столе, и на одной был фирменный перстень колледжа с гербом футбольной команды. Директор выразил озабоченность администрации таким тоном, будто разучивал выступление перед зеркалом.

Майрон сидел от него по левую сторону, а Клэр — по правую. Она все еще не отошла от шока, вызванного известием, что ее дочь, которую она так любила и которой так доверяла, беременна уже три месяца. В то же время эта новость принесла определенное облегчение: теперь многое в ее поведении становилось понятным и, возможно, объясняло то, что до сих пор представлялось необъяснимым.