Лесли Чартерис - Святой едет на Запад

– Пусть это вас не волнует, – устало промолвил Святой. – Если преступник вас увидит, то, по всей вероятности, лишится чувств прямо на месте, а это даст нам всем возможность наброситься на него и связать.

Он взял сигарету из пачки, лежавшей возле кровати, и вышел. Могло показаться, что он потерял напрасно уже много времени, но на самом деле едва ли прошло больше минуты. Выйдя на веранду, Саймон увидел, что дверь в комнату Лиссы открыта. Оттуда доносилось натужное кваканье Фредди Пеллмана, который снова и снова убеждал Лиссу рассказать ему все, что случилось. Саймон продолжил свой путь по веранде в сторону главной части дома и увидел, что в гостиной зажегся свет и оттуда появились странные типы, которые непрерывно что-то тараторили. Они почти что налетели на него на полной скорости, когда Саймон открыл дверь в небольшой альков в виде арки, за которым начиналось крыло дома со спальнями. Широко расставив руки, Саймон сгреб вместе всех этих типов.

– Куда это вы направлялись, ребята?

Их было трое, одеты они были один чуднее другого: Анджело – в пижаме в красную, зеленую и пурпурную полоску, еще один филиппинец – в весьма щеголеватых ярко-синих брюках, а крупногабаритный джентльмен с торчащими усами и бородкой клинышком а-ля Ван Дейк – в белой ночной рубашке.

– Мы услышал, леди кричал, – начал объяснять Анджело, – и вот мы дошел узнать, в чем дело.

Саймон проницательно посмотрел на него:

– Как долго ты служишь у мистера Пеллмана?

– Около шести месяцев, сэр.

– И за это время тебе ни разу не приходилась слышать крики в этом доме?

Парень смущенно смотрел на него и не отвечал.

Полный джентльмен в ночной рубашке промолвил с достоинством:

– Это биль не обичный крик. Это биль совсем другой. Это звучаль, словно кто-то в беда. Поэтому ми вспоминаль о записке, который получаль мистер Пеллман, и явились на помощь.

– Кто вы?

– Меня зовут Луи, сэр. Я есть повар в этот дом.

– Enfin, quand nous aurons pris notre assassin, vous aurez le plaisir de nous servir ses rognons, legerement grilles [1].

Мужчина тупо смотрел на Святого в течение нескольких секунд, а затем наконец сказал:

– Мне очень жаль, сэр, но я не понимайль.

– Вы не говорите по-французски?

– Нет, сэр.

– В таком случае, откуда же у вас этот акцент?

– Я итальянец, сэр, но я училъ этот акцент, потому что он помогайт в наше дело.

Саймон решил пока оставить расспросы.

– Ну что ж, давайте теперь займемся делом и обыщем дом. По пути сюда вы не встретили каких-нибудь незнакомцев?

– Нет, сэр, – ответил Анджело. – Кто-то пострадал?

– Нет, никто, но в дом, кажется, пробрался посторонний.

– Моя не понимать, – настаивал филиппинец. – Моя все сам запирать. Моя следить за этим.

– В таком случае, кому-то удалось открыть либо дверь, либо окно, – бросил Святой. – Идите и все проверьте.

Сам же Саймон направился к парадной двери. Она была заперта на ключ и на задвижку. Саймон открыл ее и вышел наружу.

Хотя с того момента, когда раздался первый крик Лиссы, Саймон уже успел поговорить со многими в доме, он все это сделал настолько быстро, что на самом деле времени прошло на удивление мало. Пока он стоял так, давая возможность своим глазам привыкнуть к темноте, он попытался определить, сколько же времени прошло. Саймон был твердо уверен, что его прошло слишком мало для того, чтобы нападавший мог уйти далеко... Наконец глаза его привыкли к темноте, и теперь он мог видеть все вокруг так же хорошо, как днем. Он прошел к краю террасы, опоясывавшей дом по фасаду, и посмотрел вниз. Слева внизу простиралась та самая частная дорога, которая служила единственным связующим звеном между городом и домом на горе. Она была похожа на серую ленту, небрежно брошенную на склоне горы, но на ней не было заметно ни машин, ни даже каких-либо теней. Большая часть улицы у подножия горы была прекрасно видна Саймону, словно с борта самолета, но и там не было ни людей, ни машин. И даже если считать, что Саймон потерял в процессе своих (поисков много времени, все равно было маловероятно, чтобы кто-нибудь или что-нибудь могло удаляться от дома (настолько далеко, что его уже нельзя было увидеть, – во (всяком случае, он не мог бы сделать этого бесшумно, а Саймон ведь не слышал никаких посторонних звуков, пока обходил дом.

Конечно, для того, чтобы покинуть дом, существовали и другие возможности, кроме дороги. Хорошо трестированный человек мог бы взобраться по склонам, которые шли вниз и вверх от дома.

Стараясь не шуметь, Саймон обошел здание и сад, осматривая все на своем пути. Безусловно, с одной стороны, никто взбиравшийся вверх или спускавшийся вниз по скале не сумел бы преодолеть за это время значительного расстояния: с другой, – если бы этот "альпинист" прошел лишь совсем немного, а затем затаился, его было бы очень трудно обнаружить среди нагромождения бликов и теней, которые в свете звезд отбрасывали скалы, кактусы и деревья. По этой же причине охота за пешим человеком в такую ночь представлялась делом весьма опасным: ему просто нужно было стоять, не шелохнувшись, и то время как преследователю пришлось бы двигаться и он представлял бы собой прекрасную мишень для первого выстрела.