Джадсон Филипс: И пусть я погибну

— Я пришел к тебе не для того, чтобы выпрашивать деньги! — отрезал Бэкстер.

— Извини, Поль, но я слышал, что…

— Я пришел предложить тебе самую крупную сенсацию, которую ты когда-либо опубликовал в своей газете. Когда я расскажу тебе все, ты наверняка никуда не захочешь ехать. Присядем.

И Бэкстер начал торопливо рассказывать. Слова так и вылетали из него. Во время своего рассказа он стал замечать, как на лице Кэави вновь появилось безразличное выражение. Испугавшись, он стал более внимательно выбирать слова. Не дослушав до конца, Кэави встал.

— Сэм, осталось совсем чуть-чуть. Пожалуйста, сядь и дослушай!

Но Кэави уже быстро шел прочь. Бэкстер догнал его, схватил за руку. Кэави резко высвободился.

— Прекрати-ка эти штучки. А то я тебя быстро выкину отсюда за уши.

Бэкстер оторопело опустился на стул. Официанту, подошедшему принять заказ, он отрицательно качнул головой. Затем поднялся и через боковую дверь вышел на Мэдисон авеню. Как все ужасно! Как все глупо! Как же должен поступить человек, который говорит совершенно очевидную, чистейшую правду, а все люди смотрят на него так, будто он преследует какие-то корыстные цели?

Он повернул направо. Бар О’Коннела находился именно в этом направлении. Ему необходимо все спокойно обдумать. Может быть, поговорить с Деннисом? Вот Деннис бы ему поверил. Уж, во всяком случае, Деннис бы сказал, что верит ему. Хотя вообще-то Деннис никогда не верил никаким разговорам. Да и что за польза от того, что Деннис ему поверит?

Может быть, заявить в полицию! Но если Спенс не поверил ему да Сэм Кэави не внял его рассказу, что можно ожидать от твердолобого дежурного сержанта?

Пенни! Только Пенни хорошо знала эту его черту, именно то, что он никогда не лгал. Бэкстер резко остановился и посмотрел по сторонам. Он увидел лавчонку на углу Лексингтон авеню и быстро зашагал туда, шаря по карманам в поисках мелочи. Войдя в помещение, он направился к телефонной стойке, расположенной в глубине лавки, с трудом поборол дрожь в пальцах, опустил монету в автомат и только с третьей попытки ему все-таки удалось набрать правильно номер телефона.

— Пенни…

Он явно слышал ее порывистое дыхание.

— О, Поль, это ты!

— Пенни, Джон у тебя?

— Да.

— Значит, ты уже все знаешь… Послушай, Пенни. Все, что я говорил Джону, все до единого слова правда.

— Поль, я…

— До единого слова, слышишь, Пенни! Разве я когда-нибудь говорил тебе неправду?

— Я думаю, что нет, Поль. Но…

— И каждое слово во всем этом тоже правда. Я был там. Видел стрельбу на улице. Потом я увидел Хейдена. Он был совсем рядом со мной там, на крыше.

— Я знаю, тебе кажется, что это правда, Поль. Я уверена, что ты был там. Я уверена, ты думаешь, что видел Хейдена. Но…

— Пенни, я действительно видел его. Перед этим я весь день изучал его фотографии. Я видел его много раз по телевизору. Да если бы это был не Хейден, то зачем бы ему грозить мне пистолетом?

— Милый Поль… — ее голос дрожал.

— Пенни, тут совершенно все ясно! Ведь это не… ну не галлюцинация! Я же не придумал все это. Я видел это! Ты должна мне поверить.

— Все это хорошо, Поль. Я…

— Перестань! — прервал он резко.

— Я не понимаю тебя, Поль.

— Хватит меня успокаивать! И перестань разговаривать со мной так, будто я маленький ребенок, которому приснился плохой сон! Ведь все это было на самом деле.

Он бросил трубку на рычаг. Значит, так! Она все еще верит, что он хотел бы говорить правду, но теперь он уже не в состоянии отличить реальность от вымысла. Теперь стало ясно, о чем она думала.

Бэкстер в изнеможении прислонился к стене телефонной будки. Теперь получается, что он лишил Пенни всего, что только можно было у нее взять, именно поэтому она ему теперь и не верит: это значит, что у них больше нет ни любви, ни надежды. Эх, старина Бэкстер! Как жаль, что все так получилось! Его слова были всегда лишь только векселями, а теперь надо мыслить реальными категориями. Очнись, Поль. Это всего-навсего дурной сон.

— Я видел, голландца Хейдена, клянусь богом! — вскричал он. — И я докажу это.

Он выбежал из телефонной будки, весь обливаясь потом.

На углу Третьей авеню Бэкстер на какое-то мгновение остановился, задумавшись. Бар О’Коннела был совсем недалеко отсюда. А учитывая его разбитое состояние, этот бар был бы хорошим местом, где можно было провести пару часов, размышляя о деле. Но там наверняка придется разговаривать с людьми, а дело-то как раз и заключалось в том, что он должен все решить самостоятельно. И он повернул обратно по направлению к кирпичному дому с меблированными квартирами, в одной из которых жил он сам.