Ричард Сэйл - Обитель зла

Ночь вместе со своим сводным братом туманом навалилась на город. Город как будто саваном прикрылся. Дампы уличных фонарей с трудом освещали фонарные столбы да пятна мостовой под фонарями. Фары автомобилей напоминали сверкающие голодным блеском глаза хищников. Покрышки змеями шипели на мокрой мостовой. Выныривали и исчезали в туманной тьме размытые пятна лиц.

Холодно и неуютно. Сразу постаревший МакБрайд шагал, подняв воротник, засунув руки в карманы. Плюнуть? Будь что будет? Чего ради стараться? Пусть забирают, пусть выпускают. Капитан Бауэр получит за усердие изрядный куш. Вон как старается, шестерка уголовная. А он, МакБрайд? Тоже мне, рыцарь с белым пером на шлеме против многоглавого дракона. Один против преступной системы… Ну, не совсем один. Ригалло вон старается. А прокурор? Тоже нормальный парень.

— Гм…

Он остановил такси, назвал адрес. Еще кто-то неподалеку остановил следующую машину. Через десять минут МакБрайд вышел перед домом на тихой жилой улице, попросил водителя подождать, поднялся на крыльцо, нажал на кнопку звонка. Назвался, и вот служанка уже провожала его в просторную библиотеку.

Прокурор штата Роланд, тридцать восемь лет, стройный, светловолосый, чисто выбритый, в вечернем костюме. Для рукопожатия МакБрайд протянул левую руку, но прокурор как будто и не заметил.

— Присаживайтесь, капитан. Усталый у вас вид. Сигару?

— Нет, благодарю. Я вас не задерживаю?

— Нет-нет. Ужин в восемь.

Прокурор привалился к обширному письменному столу красного дерева, сложил руки на груди и замер.

МакБрайд кратко, но достаточно подробно изложил суть, описал перестрелку на Джоки-стрит, задержание Саттера и Кейс, передачу Саттера в управление и детскую игру в догонялки, которая еще в самом разгаре.

— К утру я заберу ее у Ригалло, предъявлю обвинение. Очень хотелось бы, чтобы вы успели ее допросить, прежде чем до нее доберутся их адвокаты.

— Чья она в их системе, не знаете?

— Нет. Из-за этого я за нее и цепляюсь. Когда она увидит, что ей светит двадцать лет строгача за стрельбу в полицейского, то, пожалуй, призадумается. Вряд ли есть для нее на свете парень, ради которого стоит отрубить от жизни двадцать лет. И ее «парень» тоже это понимает, потому так и старается ее вызволить.

— Значит, вы уверены, что Сондерса отравили.

— Да. Сондерса отравил Бэннон. Он долго лежал на дне, таился. Вообще склонен действовать в одиночку. Потому его трудно подцепить. Если Кейс расколется, мы заполучим банду, а если заполучим банду, то…

— Да-да, понимаю, — кивнул прокурор.

Здесь начиналась политика, потому имен называть не полагалось.

— Это хорошо, что вы изловили женщину. Гангстеру тюрьма что дом родной, он ее не боится. Но для женщины, особенно такого пошиба, тюрьма что смерть. С утра я буду на месте. Берегите руку. И голову.

Они распрощались, МакБрайд вышел. Да, прокурор не подведет. Такой прокурор — хороший подарочек для городских громил… МакБрайд вернулся в поджидавшее такси. Машина тронулась, и одновременно отъехал от тротуара еще один таксомотор, чуть подальше на той же улице.

МакБрайд вышел из такси у Четвертого участка и узнал, что Ригалло со своей дамой десять минут назад отбыл в Пятый. МакБрайд дождался взмыленного курьера с предписанием, который узнал следующий адрес и, проклиная все на свете, рванулся в погоню. МакБрайд к погоне присоединился и в Седьмом столкнулся с капитаном Бауэром.

— Слушай, МакБрайд, что за игрушки?

— Бауэр, спой-ка лучше о своих игрушках.

— Ты это прекрати.

— Может, лучше ты прекрати?

Бауэр нахмурился.

— Пожалеешь, МакБрайд, горько пожалеешь. Останови своего парня и отдай бабу!

— Дорогой, что ты несешь? Я ведь не на службе, сам знаешь. Мое дело сторона. Ищи сам и его, и свою бабу. Боюсь, если не найдешь, горше моего пожалеешь. Сочувствую, милый, но ничем помочь не могу.

Бауэр покрылся пятнами, хотел что-то рыкнуть, но вместо этого только пискнул и вылетел из помещения.

Игра велась на шахматной доске, где клетками служили полицейские участки Ричмонд-Сити. Ригалло комбинировал, мудрил, появлялся в центре, на окраине, выныривал на западе и на востоке. Дело шло к утру, игра близилась к развязке, Ригалло все еще вел, а Бауэр мотался в хвосте, задыхаясь от злости, присоединившись к курьеру с предписанием о выдаче.

В четыре утра бледный, усталый, разъедаемый болью в руке МакБрайд встретился с Ригалло в Восьмом участке. Увидев его, Герти разразилась потоком проклятий и жалоб на бесчеловечное обращение, но МакБрайд просто не обратил на нее внимания.