Дей Кин - Моряк сошел на берег

– Только не кричи на меня! – фыркнула Корлисс.

– Я не кричу! – прошипел я в ответ и опустился в кресло. Корлисс стянула юбку и развязала подвязки. Я отвернулся.

– Как звали того человека из ФБР? – спросила она.

– Грин... Лил Грин.

– И он был с Купером здесь? В какое время?

– Около трех.

Корлисс бросила взгляд на свои часы.

– Они еще придут?

– Да.

– Когда?

– Этого они не сказали.

Корлисс погрузила свои ноги в новую ковровую дорожку, которую мы купили вместо той, что сожгли. Потом она собрала волосы на затылке.

– Я боюсь, Швед.

– Я тоже.

Она, казалось, была рада, что я испытываю те же чувства, что и она.

– Серьезно?

– Да. И я тебе говорил еще тогда, что будет большой ошибкой, если мы спрячем труп.

Корлисс снова распустила волосы.

– Да, я знаю... – она судорожно сглотнула. – Но тогда я тоже была в панике, как и сейчас... Этот человек из ФБР – он что, хотел говорить со мной?

– Да. С вами обеими. С Мэмми и с тобой.

– Что ему нужно?

Я попытался процитировать Грина:

– Он сказал: "Возможно, что Волкович что-нибудь рассказывал, что представило бы для нас интерес".

– Но ведь он же ничего не рассказывал! – заявила она. – Джерри вообще ничего не говорил о себе. А что он хотел еще?

– Интересовался твоим прошлым.

– И что ты ему рассказывал?

– Только то, что и ты мне рассказывала.

– О боже! – простонала Корлисс. – О боже! – И нервным движением собрала волосы на затылке.

– Потом он спросил у Уэлли, сколько тебе лет и сколько Мэмми, и кто вы обе – блондинки или брюнетки. От меня Грин хотел узнать, настоящая ли ты блондинка или крашеная. Я сказал ему, что ты настоящая.

Уголки рта Корлисс опустились вниз.

– Ты ведь знаешь это. – Она поднялась, стянула платье через голову и повесила его на спинку стула. Под ним были только пояс для чулок и бюстгальтер. – Ну ладно, нет смысла гадать, что будет дальше, и огорчаться раньше времени. Что случилось – то случилось. – Она босиком направилась к туалетному столику и расчесала свои волосы, до того как завязать их в узел. – Я быстро приму душ, а потом мы пойдем в ресторан поужинаем. Я очень голодна.

И сняла бюстгальтер и почесала себе те места, где были тесемки. При этом она выронила расческу. Быстро нагнулась и подняла ее.

– Подойти на минутку сюда, прежде чем идти в ванную, – попросил я.

Она остановилась передо мной.

– Опять? Еще до еды?

Я вытер лицо носовым платком.

– Присядь. Я должен с тобой поговорить.

Она присела на край кровати, потом взбила подушку и откинулась назад, согнув одну ногу в колене. Точно так же, как она это делала в Тихуане, она начала выпрямлять и снова сгибать ногу.

– Ну хорошо, говори, я слушаю.

Я нагнулся вперед в своем кресле.

– Почему Мик и Уэлли потешаются надо мной? Почему Мэмми предупредила меня, что здесь мне угрожает опасность и что меня пытаются обвести вокруг пальца?

Она устроилась на кровати поудобнее.

– Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. – Глаза ее сузились. – Ты опять пьян, Швед.

– Да, я немного выпил, – признался я, – но не пытайся перевести разговор на другую тему.

– Я и не пытаюсь. Ты высказал одно утверждение, а я ответила тебе, что понятия не имею о том, что ты говоришь. Кроме того, могу добавить, что мне совершенно не нравится твое постоянное пьянство. Понятно? Так дальше не пойдет.

– Может, у меня есть причины, чтобы запить.

– Даже если ты будешь все время глотать ром – это все равно не вернет Волковичу жизнь.

– Я имел в виду не Волковича.

– Кого же тогда?

– Тебя.

Она поглубже зарылась в подушки.

– Ну, если тебе так хочется, иди ко мне.

– Я думал, что без любви ты этим не занимаешься.

– О, боже мой! – раздраженно простонала она. – Мы что, два подростка, которые совокупляются даже на заднем сиденье машины?

Она придвинулась к краю кровати и хотела встать.

Я толкнул ее обратно на кровать.

– Я же сказал, что хочу поговорить с тобой!

Она прикрыла почти все свое тело.

– Ты что, с ума сошел, Швед? Да, наверняка сошел.

– И давно, по твоему мнению?

– Во всяком случае, с того момента, как мы поженились, ты стаи совсем другим человеком.

– Может, для этого есть причины?

– Какие?

Я начал играть в открытую.

– Ты уверена в том, что Волкович тебя изнасиловал? Может, было как-то иначе?

– Нет, ты действительно сошел с ума! – прошипела она.

– Ты повторяешься!

– Но я говорю серьезно.

Всю прошлую ночь и первую половину дня я имел время для раздумий.