Мишель Лебрен - Детектив Франции Выпуск 8

— Тем не менее Нерис… Когда он посмотрится в зеркало?..

— Я об этом уже думал, — сухо сказал профессор. — Я скажу ему, что у него новая голова. И придется к ней привыкать.

Я очень хотел бы надеяться. Однако я еще не совсем доверял его словам. У меня была веская на то причина.

Наши пациенты начали выходить, гуляли по саду. Они загорали на солнце, болтали, отдыхали после обеда. Тема их разговора была неизменной: перенесенная операция. Каждый рассказывал другим, что он чувствует, прикидывая последствия пересадки… Художник продолжал огорчаться. Эрамбль критиковал выбор его ноги, находил ее грубоватой… Мусрон, наоборот, поздравлял себя с новым сердцем, с неистощимым дыханием… Он считал, что выиграл от обмена… Оставался только Жюмож, упорно хранивший молчание. А потом, когда были сняты последние повязки, они рассматривали свои шрамы, сравнивали их, и Гобри, который всегда искал повод для недовольства, обнаружил на руке странный след. Это была длинная белая полоска, слегка вздувшаяся, которая начиналась от бицепсов и доходила до сгиба локтя. Было нетрудно распознать в ней рубец от раны, не имевший к пересадке никакого отношения. Другие тоже тщательно себя осматривали, и Эрамбль обнаружил на икре своей новой ноги розоватую впадину, что — то вроде вороночки посреди мускула, которой на противоположной стороне, чуточку ниже, соответствовал бугорок на коже, где волоски больше не росли.

— Право, — сказал он, — это же след от пули… У вас тоже, мой дорогой Гобри, — ваша новая рука была когда — то ранена… Что за конечности нам посмели присобачить!

Сам я при этой сцене не присутствовал. Мне доложил о ней кюре Левире.

— И вот тут — то Жюмож и вмешался в разговор, — рассказал он мне. — И знаете ли вы, что он сделал?.. Принялся считать по пальцам: одна левая рука, одна правая рука, одна левая нога, одна правая нога, одна грудь, один живот. Не хватало только головы, чтобы укомплектовать человека.

Кюре заметил мою растерянность. Он усадил меня рядом.

— Голова? — спросил он. — Это Нерис?

— Да.

— Я догадывался об этом. Выходит, профессор Марек разработал методу, позволяющую…

— Да.

Священник зажал правой рукой пальцы левой. Он извинился за такой жест:

— Это чтобы унять ее и спокойно поразмыслить. Похоже, до меня постепенно доходит. Это один и тот же человек, верно?

— Да.

— След от ножа на одной руке, татуировка — на другой, шрам от пули на ноге… Вы мне сказали, что он был человек не весьма достойный. Я думаю, он был гангстер?

Я утвердительно кивнул. У меня уже не хватало сил скрывать правду.

— И вы утверждали, что он раскаялся?

— Да, перед смертью.

— Ах! Все проясняется. Он был… Левире провел по шее пальцем.

— Господин кюре, — сказал я, — поклянитесь сохранять тайну. Тогда я все вам объясню.

Я рассказал ему о событиях последних дней, о поучительном конце Рене Миртиля, об эксперименте, предпринятом профессором Мареком, о грандиозных перспективах, открываемых Мареком перед хирургией. У священника был живой ум и широкие взгляды на вещи. Мои откровения его очень заинтересовали, и он стал снисходительно рассматривать свою правую руку. Я настаивал на том факте, что Миртиль никогда не был закоренелым бандитом, а скорее — заблудшей овцой.

— Если наши пациенты откроют, в свою очередь, правду, — заявил я наконец, — они, думаю, не рассердятся, узнав, что им пересадили органы или конечности человека, осужденного на смерть.

— Они узнают ее, — сказал священник. — Это неизбежно.

— В таком случае, не смогли бы вы их морально подготовить, господин кюре?.. Смягчить шок.

— У вас найдется фотография Миртиля?

— Но… но послушайте… Господин кюре, Миртиль находится здесь… У Нериса его голова, а у каждого из вас…

— Так оно и есть, — пробормотал священник в крайнем смущении. — Но об этом просто невозможно думать. Миртиль среди нас, в семи обличьях… Господи, мне кажется, что я богохульствую… или, скорее, нас подводят слова, верно? Миртиль умер. Такова истина, которую надо себе твердо уяснить. Это прежде всего… А уж затем признать, что его тело принадлежит всем нам…

Он поиграл правой рукой.

— Вполне моя рука, поскольку она слушается меня. Тем не менее, когда она испытывает страх…

— Профессор заверил, что это просто — напросто в организме идет процесс ассимиляции…

Я рассказал ему теорию Марека о соотношении крови и личности. Он покачивал головой, всем своим видом выражая сомнение.