Рэймонд Чандлер - Окно в вышине

Не первый год я видел все это. Серость и убогость, но это все-таки лучше, чем тент на пляже.

Я повесил шляпу и пиджак на вешалку, сполоснул руки и лицо холодной водой и, закурив сигарету, положил на стол телефонную книгу. Адрес Илайши Морнингстара был такой: Вест Нинс-стрит, 422, Белфронт-билдинг, 824. Я записал адрес и номер телефона, который был тут же указан, взялся за телефонную трубку, и вспомнил, что забыл включить звонок. Только я успел включить его, как услышал, что дверь приемной открылась.

Я отложил листок с адресом и пошел посмотреть, кто вошел в приемную. Посреди комнаты стоял высокий, худой, самоуверенный тип в тропическом шерстяном костюме серо-голубого цвета с искрой, черно-белых туфлях и рубашке цвета темной слоновой кости. Галстук и декоративный платок в кармане пиджака были красно-фиолетового цвета. В правой руке, обтянутой белой перчаткой из свиной кожи, он держал длинный черный мундштук и морщил нос при виде вытертого старого ковра на полу, стульев, журнального столика с древними журналами — всего того, что говорило о самом скромном бизнесе.

Лицо его было загорелое, рыжеватые волосы зачёсаны назад, удлиняя узкий череп. Над верхней губой — тонкая ниточка рыжих усов.

Обернувшись в мою сторону, он уставился на меня своими сонными, бесцветными глазами, сидящими у самой переносицы.

Он не спеша, и с явным неудовольствием рассматривал меня, затем деликатно выдохнув дым, спросил с легкой усмешкой:

— Вы Марло?

Я кивнул.

— Вы меня разочаровали, — сказал он, — я ожидал увидеть какого-нибудь типа с грязными ногтями.

— Заходите, присаживайтесь, — сказал я, — сидя острить будет гораздо удобнее.

Я придержал дверь, и он прошел в комнату, стряхивая пепел средним пальцем левой руки. Мы уселись по разные стороны письменного стола, он снял с правой руки перчатку и, сложив вместе с левой, положил перчатки на стол. Выбив окурок из мундштука, загасил его в пепельнице, вставил новую сигарету, и прикурив ее большой спичкой из красного дерева, откинулся в кресле с улыбкой скучающего аристократа.

— Номер окончен? — осведомился я, — дыхание и пульс нормальные, холодное полотенце на голову не требуется?

Ему не надо было презрительно кривить губы, потому что он это сделал в тот момент, когда перешагнул порог моего офиса.

— Частный детектив, — сказал он, — первый раз вижу. Ловкий бизнес, должно быть. Подглядывать в замочные скважины, собирать сплетни и прочее, и прочее.

— Вы здесь по делу, — спросил я его, — или миллионер из любопытства посетил трущобу?

В ответ он робко улыбнулся, словно толстая дама, попавшая на бал к пожарникам.

— Моя фамилия — Мердок. Вероятно, это о чем-то говорит вам.

— Вы оказались здесь как раз вовремя, — сказал я и стал набивать трубку.

Он смотрел, как я это делаю, затем медленно проговорил:

— Я узнал, что мать наняла вас и даже выписала вам чек.

Я набил трубку, раскурил ее и, откинувшись на спинку кресла, выдохнул дым в открытое окно. Я ждал, что он скажет дальше.

Он слегка наклонился вперед и продолжал:

— Хитрить и изворачиваться — ваша профессия, но меня это не интересует. Мерль мне все рассказала, — она червяк, обыкновенный садовый червяк, которого все топчут, и который все-таки выживает, впрочем, как и я сам. Я шел прямо следом за вами. Ясно или нет?

— Угу, — сказал я, — только меня это совсем не беспокоит.

— Мне кажется, она наняла вас, чтобы найти мою жену.

Я фыркнул, не выпуская трубку из зубов.

— Марло, — сказал он, словно учитель, объясняющий задачу тупому ученику, — я изо всех сил стараюсь, но вы мне все же не нравитесь.

— Какая жалость, — сказал я, — плачу и рыдаю.

— Если вы позволите, от ваших избитых фраз и хамского поведения дурно пахнет.

— От вас пахнет еще хуже.

Он отклонился назад и сверлящим взглядом уставился на меня. Потом заворочался в кресле, пытаясь усесться поудобнее. Кто только не пытался устроиться в нем поудобнее, но даже у меня, как я ни старался, ничего не получалось.

— Зачем матери понадобилось искать Линду? — сказал он медленно. — Ведь она ненавидит ее, ненавидит до мозга костей. Впрочем, и Линда вела себя неправильно. Что вы о ней думаете?

— О вашей матери?

— Конечно. Ведь с Линдой вы не встречались.

— Эта секретарша висит на ниточке — болтает, совсем не думая.

Он резко кивнул головой.

— Мать об этом пока не знает. Ну, да все равно. Мать не может обойтись без Мерль. Ей ведь надо кого-нибудь тиранить. Она может ударить ее по лицу и орать на нее, но обойтись без нее она не может. Что вы о ней думаете?