Рэймонд Чандлер: Окно в вышине

Вдруг в доме послышалась возня, тявкнула и тотчас смолкла собака, как будто ей надели намордник. Шериф повалился на землю, я — тоже. Мы лежали и ждали. Странно, но ничего не произошло.

Шериф поднялся с земли и стал медленно приближаться к дому: сделает один шаг и остановится. Я по-прежнему лежал на земле. Наконец, шериф вышел на открытое место перед домом и шагнул на ступеньки каменного крыльца. Он стоял там, освещенный луной, с кольтом на поясе, и я с ужасом подумал, что стоять на этом крыльце равносильно самоубийству.

Невероятно, но ничего страшного не произошло. Шериф прижался к стене дома. Слева от него было окно, справа дверь.

Он вытянул руку, постучал в дверь рукояткой своего кольта и опять прижался к стене.

В доме завыла собака. Из открытого окна высунулась рука с пистолетом.

Я не очень-то рассчитывал, что попаду в цель с такого расстояния. Но я все-таки выстрелил. Звук пистолетного выстрела слился со звуком выстрела из винтовки. Пальцы, державшие пистолет разжались, и пистолет упал на крыльцо. Рука судорожно вцепилась в подоконник, потом соскользнула с него. В доме опять завыла собака.

Шериф дергал дверь за ручку. Я и Энди бросились к нему.

Дверь вдруг открылась, и фигура шерифа четко обозначилась в дверном проеме — видимо, в комнате зажгли свет.

Я первым взбежал на крыльцо, следом за мною — Энди. Мы вошли в дом.

Миссис Лэйси стояла посреди комнаты, прижимая к груди Шайни. На столе позади нее стояла керосиновая лампа. Светловолосый, мускулистый молодой человек лежал, тяжело дыша, на боку под окном. Его правая рука шарила по бедру, очевидно, искала упавший пистолет.

Миссис Лэйси нагнулась и отпустила собаку. Та сразу же кинулась к шерифу, прыгнула к нему на живот, ткнула свою узкую морду в его рубашку, и соскочив на пол, закружилась у его ног.

Миссис Лейси была бледна как смерть. Человек, лежавший у окна вдруг застонал и открыл глаза. Он пошевелил губами. На них уже появилась кровавая пена.

— Замечательная у вас собачка, миссис Лэйси, — сказал шериф, стряхивая с себя рукой пыль. — Только вот место здесь неподходящее, да и люди тоже.

— Я обманула вас, — сказала миссис Лэйси, — но, поймите, меня заставили. От этого зависела жизнь мужа. Так мне сказал Людерс. Он держит мужа как заложника где-то здесь, в горах. Наверное где-нибудь неподалеку. Он сказал, что скоро вернется и привезет мужа, а пока приказал молодому человеку держать меня в этом доме. Я прошу у вас прощения, шериф, но у меня не было другого выхода.

— Я все понимаю, миссис Лэйси, — сказал он тихо, и посмотрев на пистолет, сунул его в кобуру. — Все. Но ваш муж не приедет. Он убит. Мистер Эванс видел его тело. Я знаю, как вам сейчас тяжело, но я не мог скрывать от вас это печальное известие.

Побледнев еще больше прежнего, она села в кресло и закрыла лицо руками. Собака заскулила и легла возле ее ног.

Молодой человек стал приподниматься. Глаза его были открыты, но ничего не видели. Шериф наклонился к нему.

— Ну как дела, сынок?

Тот прижал левую руку к сердцу. Пальцы тотчас же стали красными от крови. Он медленно начал поднимать вытянутую правую руку. Его губы дрогнули, и он хрипло прошептал:

— Хайль Гитлер!

Потом он вытянулся на полу, захрипел и затих. Несколько секунд в комнате не было слышно ни единого звука — даже собака замолчала.

— Получается, что он — один из этих, как его, из нацистов, — сказал шериф. — Вы слышали, что он сказал?

— Слышал, — ответил я.

Я повернулся и вышел из дома. Присев на крыло машины, я достал сигарету и закурил.

Вскоре подошли и они. Шериф нес на руках собаку, Энди сжимал в левой руке винтовку. В лице его уже не было прежней самоуверенности, он о чем-то глубоко задумался.

Миссис Лэйси села на заднее сиденье и шериф передал ей собаку. Потом, посмотрев на меня, сказал:

— Запрещается, сынок, курить возле деревянных строений на расстоянии до двадцати метров.

Я бросил сигарету на землю и растер ее в порошок. Я сел на переднее сиденье, рядом с Энди.

Мы ехали по той же дороге, поскольку она была единственной. Все очень долго молчали. Наконец миссис Лэйси сказала:

— Людерс упоминал какого-то человека, которого звали Слоут. Я слышала, как он разговаривал по-немецки с Куртом, тем молодым человеком. Я немного понимаю по-немецки, но они говорили очень быстро, так что я смогла схватить одно лишь это слово. Оно явно не немецкое. Может быть оно что-нибудь говорит вам?

— Это название одной заброшенной хаты недалеко отсюда, — сказал шериф. — Ты ведь знаешь где это, Энди?