Эд Макбейн - Белоснежка и Аллороза

— Да, — ответил я. — Я разговаривал с ней.

— И с другими, как я понял?

Кто ему звонил? Хелсингер? Риттер? Мать Сары? Был ли это заговор?

— Да, я беседовал и с другими людьми.

— И что вы думаете по этому поводу?

Голос, который успокаивал. Карие глаза, изучающие меня, длинные пальцы, играющие золотой цепочкой, свисавшей из кармашка жилета. И он тоже гипнотизировал Сару?

— Доктор Пирсон, я несколько раз встречался и беседовал с Сарой и не заметил ничего, кроме того, что она умна…

— Одарена богатым воображением…

— Согласен.

— Ясно мыслит…

— Вполне.

— Разумна…

— Да, конечно.

— Отдает себе полный отчет…

— Вы правы. Настороженная…

— Всегда настороженная, — подтвердил Пирсон.

— Чрезвычайно восприимчива и впечатлительна…

— Временами даже робкая и ранимая, — добавил он.

— Итак, я познакомился с молодой женщиной, которая — я буду откровенен с вами — не обнаруживает ни одного, из тех симптомов, которые указывали бы, как убеждал меня доктор Хелсингер, на параноидальную шизофрению.

Пирсон улыбнулся.

— Понимаю, — сказал он. — Но вы ведь адвокат, а не врач.

— Это правда. Однако…

— Иногда они обманывают даже опытных специалистов, — заметил Пирсон. — Ваша реакция не удивляет меня. Они могут быть совершенно неуязвимы, когда хотят этого. Шарм фактически может стать частью системы иллюзорных представлений.

— Я не вижу никаких доказательств того, чтобы Сара обманывалась или страдала иллюзиями.

Пирсон снова улыбнулся.

— Она называет меня доктор Циклоп. Она вам говорила об этом?

— Да. Но это едва ли…

— Для того, кто не является шизофреником, это было бы удачной ассоциацией, и только. Нескладный Сайлас, повязка на глазу. Очень хорошо. Сара, однако, шизофреничка, хотя — как вы говорите — вполне интеллигентна и умна, обладает богатым воображением. Только умный, творчески одаренный человек мог сконструировать такую изощренную систему ирреальных представлений.

— Сара, кажется, считает, что система была сконструирована для нее.

— Весь мир против маленькой Сары, правильно? Все преследуют бедную, беззащитную девочку. Вы не находите это странным, мистер Хоуп?

— Исходя из того, что говорила Сара…

— Вы не можете допустить, что все утверждения Сары имеют реальную основу, мистер Хоуп.

— Доктор Пирсон, при всем уважении к вашему профессиональному опыту Сара отдает себе полный отчет…

— Кое в чем или во всем, что служит ее системе, — перебил меня Пирсон.

— То же самое может быть сказано о любой нормальной женщине, — запротестовал я. — Что она знает кое-что или все о том, что идет на пользу ее здоровью, благополучию.

— Я упоминал о здоровье, — возразил Пирсон. — Сознание Сары фактически не помогает ее благополучию. Напротив, оно усугубляет ее тяжелую болезнь. Ее склонность к анализу, сила аргументации, знания, интеллект, воображение, бдительность — все работает на приведение в систему мнений и убеждений, что ее преследуют, обманывают, надувают…

— Да, доктор Хелсингер говорил мне об этом.

— И на поддержку дальнейших рассуждений, что та система, которую она сама создала, изобретена для нее другими против ее воли, вопреки ее способности к сопротивлению. Этот феномен, мистер Хоуп, мог бы стать классическим определением параноидальной шизофрении.

— Помогите мне понять это, — сказал я.

— Я пытаюсь вам помочь.

— Возьмем в качестве примера Наполеона.

— Превосходно.

— Человека, который думает, что он — Наполеон.

— О’кей. — Пирсон усмехнулся. — Если вы хотите обратиться к стереотипам, пожалуйста.

Мой партнер Фрэнк как-то заметил, что стереотипы — фольклор истины. Я не сказал об этом Пирсону. Я еще не знал, хочет ли он честно помочь мне. Если Сара права… Но Сару считают ненормальной.

— Индивид, который полагает, что он Наполеон, действительно думает так. Он не подозревает, не ощущает, не сомневается. Человек твердо знает: он — Наполеон.

— Да, это верно.

— Он сознает, что это всего лишь воображение?

— В большинстве случаев — нет.

— Доктор Пирсон… Сара знает о приписываемой ей иллюзорной системе.

— Да, она своими познаниями расширила, обогатила систему.

— Боюсь, что я не понимаю вас.

— Это нелегко понять. Вернемся к Наполеону, если угодно. Если вы попытаетесь образумить человека, который выдает себя за Наполеона, если вы будете доказывать ему, что он не может быть императором, потому что — вот свидетельство о рождении, и в нем черным по белому сказано, что он в действительности Джон Джоунс, вы знаете, что он сделает? Посмотрит на свидетельство и возмутится: «Кто-то изменил имя! Здесь должно быть Наполеон Бонапарт». А если вы будете убеждать его, что никто ничего не менял, что здесь приведены его имя и год рождения, а Наполеон умер в 1821 году, этот человек заупрямится: «Как я могу быть мертвым, когда я сейчас стою перед вами?» О’кей. Если вы скажете этому индивиду, что его собираются увезти из «Убежища», отправить, допустим, на какой-нибудь остров, он тотчас использует эти сведения, вставит их в свою иллюзорную систему. Не Джона Джоунса перевели в другую психиатрическую лечебницу, но его, как Наполеона, отправили в изгнание на Эльбу.