Росс Макдональд: Спящая красавица. Смерть в бассейне

— И не сочинять вместе музыку?

— Да как вы можете! — взорвалась моя собеседница. — Не надо иронии. Понимаете, это было настоящее чувство. Ей двадцать, и она бедна, и никогда до этого не знала мужчин. Он был ее мужчиной, а она была его женщиной. Адам и Ева! Не Мод виновата, что он был женат. Она бросилась в свою любовь, как… в омут, слепая, как ребенок, непосредственная, и так же поступил он. Это было настоящее чувство, — категорично повторила мисс Флеминг. — И посмотрите — ка, чем закончилось…

— Я видел.

Она заерзала на стуле, сминая в маленьких сильных пальцах сигаретный окурок.

— Не знаю, почему я все это вам рассказываю. Что это вам даст? Вам кто — нибудь заплатил?

— Мод. Двести долларов, они уже кончились. Но раз уж я оказался причастным к этому делу, я должен закончить его. Здесь больше, чем любопытство. Она умерла по какой — то причине. Я обязан, перед ней или перед самим собой, не знаю, но выяснить эту причину, обязательно выяснить.

— Ральф Надсон знает причину. И Элеонора Надсон знает. А Мод должна была провести свои лучшие годы с мужчиной, которого не любила, ее просто тошнило от него.

— Что значит — должна была выйти за Слокума?

— Вы не дали мне закончить, — сказала она. — Насчет Кэти…

— Вам не нужно беспокоиться о Кэти. Я чувствую вину перед девочкой.

— После всего случившегося это уже не имеет большого значения. Джеймс Слокум знал, что Кэти не его дочь. Говорили, что она родилась семимесячной, но Слокум знал.

— Отец Кэти — Надсон?

— Кто ж еще? Когда обнаружилось, что Мод беременна, он умолял жену о разводе. Он предлагал ей все, что у него было. Никакого толку. Тогда Надсон бросил жену, работу и уехал. Он был настолько сумасшедшим, что хотел взять с собой и Мод, — уехать в никуда, но она… не поехала… Она была напугана и думала о ребенке, которого носила. Джеймс Слокум захотел, чтобы она вышла за него замуж, и Мод согласилась.

— А каким образом он появился на сцене?

— Всю зиму Мод печатала для него дипломную работу, его первую драму, он казался хорошо обеспеченным, а оказалось совсем не так. У него, вы знаете, хорошо подвешен язык. Он уверял, что Мод нужна ему, что она может его спасти. Но так получилось, что она не смогла этого сделать.

— Но она пыталась, — заметил я. — Вам следовало бы выполнять мою работу, мисс Флеминг. — Вы имеете в виду то, что я умею видеть, что происходит? Да, я умею.

Но что касается Мод… Мы были, как сестры. Мы обсудили с ней все, прежде чем она ответила Слокуму. Это я посоветовала ей выйти за него замуж. Это моя ошибка! Я часто ошибаюсь. — Горькая улыбка тронула ее глаза и губы. — Между прочим, я вовсе не мисс. Я миссис Милдред Краус Петерсон Дэниелс Вудбэри. Я была замужем четыре раза.

— Значит, вас поздравляли четыре раза.

Она не приняла этого тона.

— Как я уже призналась: я совершила и совершаю ошибки. За большинство из них я расплачивалась сама. За ту — расплатилась Мод. Они вместе со Слокумом покинули школу еще до окончания весеннего семестра и отправились жить к его матери в Нопэл — Велли. Она решила стать ему хорошей женой, а ребенку — хорошей матерью, и ее борьба с собой продолжалась двенадцать лет. Двенадцать лет!

В сорок шестом году ей попалась фотография Надсона, напечатанная в «Лос — Анджелес таймс». Лейтенант полиции в Чикаго, он поймал какого — то беглого преступника или еще кого — то, не знаю. Мод осознала, что она все еще любит его и что жизнь в Нопэл — Велли — не жизнь. Она приехала сюда и рассказала мне об этом, я посоветовала ей поехать в Чикаго. Если будет надо, добираться на попутках. Немного денег она накопила. И она поехала. Надсон жил один. Неразведенный, но один. Но с ее приезда начиная, он перестал быть одним.

Так случилось, что начальник полиции в Нопэл — Велли был уволен за взяточничество. Надсон подал заявление и получил это место. Он хотел быть рядом с Мод и хотел видеть… дочь. Так все трое, наконец, оказались вместе. Но… — Милдред Флеминг вздохнула. — У Мод не было в Нопэл — Велли любовника. До Надсона не было.

— И из этого не вышло ничего хорошего.

— С Надсоном она бы ушла. Но было слишком поздно. Кэти… Самое неприятное во всей этой истории, что Кэти не нравился Надсон. И она без ума от Слокума.

— И даже слишком без ума, — вставил я.

— Я знаю, что вы имеете в виду. — Темные проницательные глаза погасли и снова вспыхнули. — Но ведь она полагает, что Слокум — ее отец. Это… привязанность дочери. Думаю, лучше ей и впредь так думать. Как вы считаете?