Росс Макдональд - Спящая красавица. Смерть в бассейне

Дверь из ближайшей комнаты в коридор была распахнута внутрь — ее распахнул поток. В комнате этой находился Меллиотс вместе с медсестрой. Она барахталась в воде, колотя руками и ногами, — видно, поскользнулась и упала. Доктор нагнулся и поднял ее на руки. Она взобралась на него, похожая на розовую безволосую обезьянку, жалобно повизгивающую от страха. Я все еще держал в руке ботинок, добрый шотландский походный ботинок с металлической подковой на каблуке, и я, не раздумывая, с размаху опустил его Меллиотсу на голову. Доктор упал в мелкую воду, вместе с уцепившейся за него женщиной. Шимпанзе — отец с детенышем…

Я огляделся. Белая одежда медсестры, наполненная бумагами корзина, рассыпавшийся букет цветов, разрозненные предметы одежды, оседающие на пол после схлынувшей воды. Тяжелые красные драпировки на окне провисли от пропитавшей их снизу влаги. Белый дубовый стол, кожаное кресло и кушетка — на всем следы воды. Канцелярские принадлежности лежат на столе. Вывеска: «Ангел милосердия. Частная лечебница. Гидротерапия и частичная ирригация. Отдельные комнаты для пациентов. Владелец — доктор Г.М.Меллиотс».

Венецианский адрес и номер телефона.

Кто — то заворочался у моих ног. Я отодвинулся. Я не был расположен прикасаться к мисс Мэкон.

— Он утонул! — крикнула она. — Я не могу его перевернуть.

Меллиотс распростерся на темном от воды ковре, лицом в лужу. Я посмотрел на его окровавленный затылок и не почувствовал ни злорадства, ни сочувствия. Взял доктора за руку и за ногу, перевернул на спину. Белки глаз Меллиотса пронизывали красные ниточки. Грудь вздымалась тяжело, как у загнанной собаки.

Мисс Мэкон засеменила вокруг стола. Открыла ящик. Только теперь я обратил на нее внимание: обеими руками она держала тяжелый револьвер. Я легко выбил у нее оружие. Она издала какой — то звериный визг и стиснула руками тощую грудь.

— Верните мне одежду, — сказал я. — И сами оденьтесь во что — нибудь. Я не могу на вас смотреть.

Ее рот открылся и закрылся, потом опять открылся и закрылся. Как у рыбы. Я поднял револьвер, и она мигом сделала то, что я приказал. Открыла дверь из какого — то чулана, натянула через голову платье. Моя одежда кучкой валялась на полу того же чулана.

Я направил дуло на эту обезьяну:

— А теперь уходите.

Это был револьвер 38–го калибра с шестидюймовым стволом номер серии 58237. Я засунул его в карман пиджака. В чуланчике, на вбитом в стену крючке, висел полосатый пиджак Меллиотса, там я нашел и свой пистолет, и свой бумажник. Я положил их туда, где им и надлежало находиться, и направился к двери. Меллиотс все еще был без памяти.

Я пошел по коридору, увязая я в чем — то мягком и липком, — видно, это было следствием прошумевшего водяного потока. Массивные двери все были заперты. Коридор выглядел так же гадко и мрачно, как тот, что я видел во сне. Единственный источник света находился за занавешенным входом в дальнем конце коридора. Я уже занес одну ногу на порог, как позади меня кто — то вскрикнул. Это был женский крик, отчаянный, хотя и приглушенный стенами. Я повернул назад.

— Выпустите меня, — согласные терялись по дороге, и наружу прорывались только гласные:

— Вы — у–й — е–ня! О — а–у — та, вы — у–и — е–ня! Это было похоже на вой раненой кошки.

У одной из дверей крик зазвучал громче. Здесь! Я толкнул дверь. Женщина закричала уже членораздельно:

— Выпустите меня! Кто там?

Мэвис!

Сердце мое покатилось в пятки, потом прыгнуло вверх, перехватило горло… Ребенок обжегся, но не может отойти от огня подальше. «Да ну вас к черту, Мэвис». Но сколько ни бормочи, а я уже побежал в комнату, где на полу все еще валялся Меллиотс, я забрал связку его ключей, я заметался, по очереди вставляя их в замочную скважину, пока не нашелся тот, что открыл дверь.

Мэвис отступила назад, посмотрела на меня и, всхлипнув, бросилась ко мне на шею. Я обнял ее.

— Арчер! Вы пришли!

— Да, на некоторое время мне пришлось здесь задержаться.

— Арчер! Вы здесь!

Она оторвалась от меня, прошла в глубину комнаты, безжизненно опустилась на койку. Это была в точности такая же конура, какую совсем недавно занимал и я, — с решеткой на окне и мягкообитыми стенами, не пропускающими звуков. Ангелы милосердия одинаково хорошо позаботились о своих пациентах.

— Что за клиентура у Меллиотса?

Бледная, почти обезумевшая от всего, что с ней произошло, Мэвис, конечно, не ответила. Она качала головой вперед — назад, вперед — назад, и ее глаза тоже раскачивались вперед и назад. Я подошел к ней совсем близко.