Дэвид Пис - 1974 - Сезон в аду

Ясидел у окна и смотрел на Уэйкфилд.

Прошлое будущего.

Теперь дождь шел так сильно, что весь город, казалось, стоял под водой. Ямолился Богу, чтобы это произошло на самом деле, чтобы дождь утопил людей и смыл все к чертовой бабушке.

Я убил все время, которое у меня было.

Я допил сладкий горячий чай, оставил эклер и пошел обратно, к Сент-Джонсу, с листиком заварки на губе и перышком в кармане.

Бленхайм-роуд — одна из самых красивых улиц Уэйкфилда. Здесь росли большие мощные деревья и просторные дома стояли в глубине своих собственных маленьких участков.

Номер двадцать восемь не был исключением — большой старый дом, разделенный на несколько квартир.

Избегая луж, я пересек площадку, ведущую ко входу, и вошел внутрь. В окна парадного были вставлены витражные стекла. Во всем доме пахло, как в старых церквях зимой.

Дверь с номером пять находилась на втором этаже, направо.

Я посмотрел на отцовские часы и позвонил. Звонок издал мелодию «Тубьюлар Беллз» Майка Олдфилда, и, когда дверь отворилась, я думал об «Экзорцисте» [25] «Экзорцист» — скандальный фильм режиссера Уильяма Фридкина о нравах современной церкви, США, 2000 год. .

Женщина средних лет протянула мне руку. Она была одета в деревенскую блузу и деревенскую юбку и, казалось, сошла прямо со страниц «Йоркшир лайф».

— Мэнди Уаймер, — сказала она. Мы обменялись коротким рукопожатием.

— Эдвард Данфорд из «Йоркшир пост».

— Пожалуйста, проходите. — Она вжалась в стену, когда я проходил мимо, затем, оставив входную дверь приоткрытой, пошла за мной по мрачному коридору, на стенах которого висели мрачные картины, в просторную мрачную комнату с большими окнами, за которыми стояли огромные деревья. В углу стоял кошачий туалет с песком, которым пропахла вся комната.

— Пожалуйста, садитесь, — сказала дама, указывая на дальний угол большого дивана, на который было наброшено разноцветное покрывало.

Консервативная внешность этой женщины никак не вязалась ни с восточно-хипповым интерьером, ни с ее профессией.

Очевидно, мне не удалось скрыть свои мысли.

— Мой муж был турок, — сказала она вдруг.

— Был? — переспросил я, включая в кармане диктофон «Филипс».

— Он уехал обратно в Стамбул.

Я не смог сдержаться:

— И вы это не предвидели?

— Я — не гадалка, мистер Данфорд, я — медиум.

Я сел в дальний угол дивана, чувствуя себя полным кретином и не в состоянии придумать, что бы еще сказать.

В конце концов я нашелся:

— Кажется, я не произвел на вас хорошее впечатление.

Мисс Уаймер быстро встала со стула.

— Чаю выпьете?

— С удовольствием, если вам не сложно.

Женщина почти выбежала из комнаты, внезапно остановившись в дверях, как будто на ее пути выросла стеклянная стена.

— От вас так сильно пахнет тяжелыми воспоминаниями, — тихо сказала она, стоя ко мне спиной.

— Простите?

— Смертью. — Она стояла в дверях, ухватившись за дверной косяк, бледная и дрожащая. Я встал.

— С вами все в порядке?

— Я думаю, вам лучше уйти, — прошептала она, сползая по косяку на пол.

— Мисс Уаймер… — Я пошел к ней через комнату.

— Пожалуйста! Нет!

Я протянул руку, пытаясь поднять ее.

— Мисс Уаймер…

— Не трогайте меня!

Я отпрянул. Женщина свернулась калачиком.

— Извините, — сказал я.

— Ой как сильно, — простонала она.

— Что — сильно?

— Ты ведь весь увяз в этом.

— В чем? — закричал я, рассердившись, думая о Би-Джее, о всех днях и ночах, проведенных в наемных квартирах в обществе психически нездоровых людей. — В чем, скажите мне?

— В ее смерти.

Воздух внезапно стал густым и смертельно ядовитым.

— Да что вы такое несете, мать вашу? — Я снова пошел на нее, в ушах у меня стучала кровь.

— Нет! — завопила она, отползая от меня на заднице по коридору, растопырив руки и ноги. Ее деревенская юбка задралась вверх. — О господи, нет!

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — закричал я, бросаясь по коридору за ней вслед. Она с трудом поднялась на ноги, умоляя:

— Пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Подождите!

Она вбежала в комнату и захлопнула дверь перед моим носом, прищемив на секунду в петле пальцы моей левой руки.

— Старая сука! — заорал я, пиная и колотя закрытую дверь. — Чокнутая сука!

Я остановился, сунул ноющие пальцы в рот и начал сосать их.

В квартире воцарилась тишина.

Я прислонился головой к двери и тихо сказал:

— Мисс Уаймер, пожалуйста…

Из-за двери доносились испуганные рыдания.