Андрей Стрельников - Посмертный бенефис

Божко вышел к гостю, не проявляя, впрочем, особого восторга. О чем они говорили на лестнице, я не слышал, но, к моей великой радости, устроились они все-таки на террасе.

— В чем дело, Роберт? — Божко и не пытался скрыть раздражение. — Мы же договорились: никаких личных контактов!

— Кирилл, мальчик мой. — Вот даже как! На «ты», да еще «мальчик мой»! И все это — спокойным, исполненным превосходства тоном. — Прошу тебя, оставь эти манеры для своих шестерок. Я не хуже тебя знаю, что можно, а чего нельзя. Однако — обстоятельства…

— Извини, погорячился, — Божко понизил голос. — Так что случилось?

— Беда, Кирилл. — Старый боевой конь Роберт чем-то клацнул — то ли металлическими зубами, то ли костями. — Кайхан соскочить хочет. Говорит: сон дурной видел. Завязывать, дескать, пора.

— Сколько мы у него покупаем? — Божко успокоился и говорил теперь вполне будничным, деловым тоном. — В процентном отношении?

— Все. Других покупателей у него нет. — Роберт как-то «по-волчьи» хохотнул и добавил: — Уже.

— Загрузи все суда, платежи приостанови. Его счета в оффшорах на наших людей? Пусть отзовут доверенности. И еще. Погоди…

На минуту воцарилась тишина, нарушаемая лишь писком мобильного телефона.

— Алло! Брык? Божко… Дело есть. Как скоро ты можешь быть в Стамбуле? Ясно. Хорошо. Возьми с собой кого-нибудь. Роберт тебе все объяснит. Да, как обычно. Все. Пока.

Божко обратился к гостю:

— Завтра в восемь вечера в аэропорту Стамбула тебя будет ждать Брык. Покажи ему Кайхана и обрисуй ситуацию. В общих чертах, деталей не надо. Только предупреди — осторожнее. Он дурак набитый, убить может ненароком.

Позади меня что-то засвистело. Я обернулся — и сердце мое сжалось. Я бросил прощальный взгляд на рубашку от Хуго Босса и смиренно затаился, готовый к любым издевательствам.

— Что это за звук? Кто там? — насторожился Роберт.

— Успокойся, — тихо рассмеялся Божко. — Ирригационная система включилась. Она же автоматическая.

Теперь я мечтал только об одном: чтобы они быстрее распрощались. Все равно не слышал, о чем они говорят. Система полива работала шумно и эффективно, что раздражало вдвойне. Двухнедельный ливень, запиравший меня на весь день в машине, казался сейчас легкой моросью. Распылитель, наверное, сломался, потому что садистски лил воду только на меня, как будто вокруг не было травы.

Я с удивлением отметил, что дурное настроение как рукой сняло, стоило мне услышать шелест шин божковского автомобиля. Мало того, жизнь, казалось, обрела смысл. Кончился, наконец, период слепого тыканья носом в стену. Я знал, что делать. Я знал, за кем лететь. Я знал, куда лететь.

Угадайте — куда? Правильно. Домой, конечно. Просохнуть, переодеться, и — в Стамбул. Срочно.

Вы видели когда-нибудь Вавилонскую башню в процессе возведения? Когда закутанные в овечьи шкуры пузатые и носатые банкиры приезжают на золотых колесницах посмотреть, как утекают в вечность их с таким трудом награбленные денежки. Когда кучерявобородые прорабы мечутся от полудиких поставщиков стройматериалов к совсем диким транспортникам, а от тех — к изнеженным и ленивым субподрядчикам., пытающимся бросить стройку тысячелетия на произвол судьбы и прикорнуть в прохладной тени каких-нибудь Садов Семирамиды? Когда контракты навечно высекаются на огромных гранитных глыбах — и не предусмотрено в них никаких форс-мажорных обстоятельств. А может быть, рабы с Эгейского моря и из Египта высекали на них стихи? Прочитать-то все равно никто не мог…

Не видели? Я тоже. И не надо. Скорее Я всего не было ничего такого… А был неизвестный истории великий фантазер, увидевший однажды аэропорт Стамбула и придумавший эту красивую легенду.

Величественное ультрасовременное здание аэропорта густо пропиталось запахом шаурмы и человеческого пота. Здесь продавалось абсолютно все, продавалось по обе стороны таможенного барьера. Да и сам барьер казался крайне неуместным в этой Мекке фривольного обращения денежных знаков.

Здесь поневоле начинаешь философствовать. Стамбул, Константинополь, Царь-град, Византия… Сколько еще названий имел великий город до того, как люди научились их запоминать? Кто знает..? А кончилось все вот так — шаурмой, бараньим шашлыком, духанами вокруг. И так же, как и начиналось. Бег по кругу.

Лысый череп Роберта приветливо мелькнул возле стойки паспортного контроля, задержавшись там, впрочем, всего на несколько секунд. Боковым зрением я зафиксировал еще одну лысину, упорно и без особых усилий пробивающую себе дорогу к первой. Эта плешь заметно возвышалась над окружающим ее морем разномастных голов и прочно сидела на широких могучих плечах.