Сара Парецки - Смертельный удар

— Ну, хватит! — прервала меня Нэнси. — Ты права, конечно. Это могут быть все они, вместе взятые, или кто-то из них в отдельности, но если бы ты была на моем месте, как бы ты решила, кто начал первый?

— Не знаю, — задумчиво ответила я. — Вероятно, разведку стоит начать с изучения команды Юршака. Для начала стоит покрутиться и вызнать, не идет ли давление оттуда. И если да, то почему. Это избавит вас от лишних хлопот и поисков среди неопределенного числа возможностей. Плюс к тому, вы не насторожите тех, кто может захотеть избавиться от вас только за ваше любопытство.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто работает на Арта, а? — спросила Кэролайн.

— Да. — Нэнси захрумкала, расправляясь с очередным кусочком цыпленка. — Просто я не хотела… Ну да ладно. Только ради правого дела и справедливости, я полагаю…

Она подхватила пальто и направилась к двери, но на пороге остановилась на секунду, окинула нас пристальным взглядом, поджала губы и вышла.

— Я подумала, может быть, ты заинтересуешься и поможешь нам найти, кто против завода, — предположила Кэролайн.

— Я знаю, что ты так подумала, дорогуша. И даже несмотря на то, что это было бы очень увлекательно, но работа с одним нищим клиентом из Южного Чикаго может отнять у меня все мое рабочее время.

— Ты имеешь в виду, что поможешь мне? Ты найдешь моего отца? — Ее голубые глаза потемнели от возбуждения. — Я могу заплатить тебе, Вик. Правда! Я не прошу тебя делать это «за так». У меня есть сбережения — тысяча долларов.

Моя обычная ставка два доллара пятьдесят центов в день, плюс накладные расходы. Даже если сделать для нее двадцатипроцентную скидку, как для члена семьи, я сообразила, что она израсходует все свои деньги много раньше, чем я закончу расследование. Но никто ведь не принуждал меня соглашаться. Я свободный агент и руководствуюсь только собственными прихотями и сама виновата…

— Завтра я пришлю тебе контракт для подписи, — сказала я. — Но ты не должна звонить мне каждые полчаса, требуя результатов. На это может уйти много времени.

— Нет, Вик. Я обещаю, — робко улыбнулась она. — Я не могу выразить, как много для меня значит, что этим будешь заниматься ты.

Этой ночью я увидела во сне Кэролайн. Она снова была ребенком, и лицо ее покрывали красные пятна — она заходилась в крике. А моя мать стояла у меня за спиной и говорила, что я должна присмотреть за ребенком. Когда я проснулась около девяти, сон прочно застрял у меня в голове, и я погрузилась в бездействие. Работа, которую я согласилась сделать, наполняла меня отвращением.

Разыскать отца Кэролайн за тысячу долларов. Найти его вопреки решительным, бурным протестам Луизы. Если она так необузданно страдает по поводу этого бедолаги спустя столько лет, то, вероятно, лучше было бы оставить поиски. Предположим, что он еще жив. Предположим, что он и теперь живет в Чикаго и был не заезжим гастролером, ублажавшим плоть в перевалочных пунктах, переезжая из города в город.

Наконец я высунула затекшие ноги из-под одеяла. Комната была холодной. У нас стояла такая мягкая зима, что я выключила батареи, чтобы не страдать от духоты, но за ночь температура, очевидно, упала. На мгновение я втянула ноги обратно под шерстяной плед, но это резкое движение разрушило скорлупу праздности. Я откинула одеяло и встала.

Торопливо перерыв кучу вещей, сваленных на кресле, я выхватила хлопчатобумажный спортивный джемпер и, накинув его, побежала на кухню варить кофе. Похоже, было слишком холодно, чтобы делать утреннюю пробежку. Я отодвинула занавеску и выглянула во внутренний двор. Небо было серым, и восточный ветер дул неистово, прибивая к заднему забору мусор и ветки. Я уже опустила было занавеску, когда в окне появился черный нос-кнопка и две лапы. Видение сопровождал заливистый лай. То была Пеппи, золотистый сеттер моего соседа по нижнему этажу.

Я распахнула дверь, но собака не пожелала входить. Вместо этого она прыгала на крыльце, всем своим видом показывая, что погода для пробежки просто идеальная. Не соблаговолю ли я поразмяться?

— О, ну что ж… — проворчала я.

Я выключила воду и пошла в гостиную, чтобы переодеться. Пеппи не понимала, почему это я медлю и не рвусь в бега сразу же, как только выбираюсь из постели. Каждые несколько секунд она издавала угрожающий лай. Когда я наконец появилась в спортивном свитере и кроссовках, она полетела по ступенькам, оборачиваясь на каждой, чтобы удостовериться, что я следую за ней. Она даже зарычала от возбуждения, когда я открыла калитку, выходившую на аллею. А ведь мы совершали наши пробежки по три, а то и четыре раза в неделю.