Картер Браун - Блондинка-рабыня

— И вы считаете, что Кармен способна еще раз проделать с ним то же самое, что и тогда, когда она всадила ему в спину ножницы?

— Почему бы и нет? — небрежно бросил психоаналитик.

— Что за врач этот Дедини?

— Это в высшей степени неэтичный вопрос, мистер Холман! — Его синие глаза приняли еще более непроницаемое выражение. — Но поскольку вы все равно выполняете в высшей степени неэтичное поручение, я отвечу на этот вопрос. Дедини — хороший врач, который любит деньги. Потому-то он и содержит такое заведение, в котором, к несчастью, есть острая необходимость, а все его пациенты — люди состоятельные. Однако если вы считаете, что он мог бы способствовать побегу Кармен, то заверяю вас: Дедини — честный человек, которого невозможно подкупить.

— Это я спросил просто так. Не могли бы вы описать мне внешность Кармен Коленсо? Как она выглядит, я имею в виду — с чисто физической точки зрения?

— Ей лет двадцать пять. Брюнетка с темно-карими глазами, под правым глазом небольшой шрам — память о тех днях, которые она провела с Тайлером Уорреном. Высокая девушка, примерно пять футов восемь дюймов, весит меньше нормы на пятнадцать — двадцать фунтов, так что кажется истощенной и сутулой. Три года назад она была довольно красива, но нельзя жить так, как она жила последние годы, и ничем не поплатиться за это. В последний раз я видел ее четыре дня назад — она выглядела на добрых десять лет старше своего возраста.

— Какие психологические проблемы у Рэймонда Пакстона? — спросил я.

— Вот еще один в высшей степени неэтичный вопрос! — Шумейкер едва усмехнулся. — Но, в конце концов, какая разница? У Рэя те же самые глобальные проблемы, как и у любого другого, кто оказался бы в его положении. Он ведь принадлежит обществу, а такие фигуры подвергаются в десять раз большим психологическим нагрузкам, чем средний человек.

К тому же в настоящий момент он в зените своей славы, так что единственное, что может произойти, — Пакстон скатится вниз. И потому все, что в моих силах, — это время от времени подбадривать его. Он нуждается в этом самым отчаянным образом и буквально каждую минуту.

Рэй, вероятно, самый неприятный человек, которого мне довелось встречать в своей жизни, но его вызывающее самодовольство — это всего лишь маска, скрывающая все его сомнения и страхи.

— О, ради бога, прекратите! — взмолился я. — Иначе я не выдержу и зальюсь слезами!

— Как ни нелепо подобное звучит, но это святая правда! — Шумейкер снова усмехнулся. — Я занимаюсь психоанализом в течение восьми лет, и за все это время он единственный человек, к которому я не испытываю профессиональной привязанности. Иногда мне кажется, что я с удовольствием взял бы в руки подвернувшийся под руку стул и разбил о его голову!

— Он никогда не был женат?

— Когда ему захочется удовлетворить свой сексуальный аппетит, он может выбрать любую женщину из толпы красавиц, жаждущих его общества, — ответил Шумейкер. — Но дело в том, что хоть сколько-нибудь серьезные отношения с любым существом — безразлично какого пола — это понятие, совершенно не совместимое с Рэем Пакстоном. По его мнению, все существуют на земле только для того, чтобы угождать ему и угадывать его желания.

— Как вы только что сами сказали, — согласился я, — он исключительно неприятный тип.

— Вы всегда так интересуетесь психологией своих клиентов, мистер Холман? — мягко осведомился доктор.

— У меня такое чувство, будто он ищет свою сестру только для того, чтобы снова засунуть ее обратно в санаторий, дабы она не смущала его спокойствия. И это все. Ему ровным счетом наплевать на ее безопасность и благополучие. Если бы Кармен нашли мертвой, это бы его нисколько не тронуло, поскольку никто не знает, что она его сестра. Во всяком случае, до тех пор, пока об этом не стало бы известно. И я не могу понять, почему одна только мысль о возможной огласке так его тревожит?!

— Этого я не знаю, — отрезал Шумейкер. — Надо будет спросить об этом при нашей следующей встрече с ним.

— Знает ли Пакстон о том, что его сестра так изменилась по отношению к нему, находясь в санатории?

— Я не говорил ему об этом, поскольку не был уверен, что эта перемена достаточно необратимая, — сказал он осторожно. — Наркотик — я имею в виду ЛСД — настолько отразился на рассудке Кармен, что эта перемена могла быть результатом каких-то извращенных представлений, не более. И потом, она могла вдруг просто осознать свою вину — ведь она чуть не заколола Митфорда! Обоим придется чертовски долго ждать, прежде чем каждый из них получит возможность убедиться в своей правоте.