Картер Браун: Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная

Я машинально взял трубку и так же машинально буркнул:

— Уилер у телефона.

— Это Лейверс, — проворчал мужской голос.

Я быстро окинул взглядом комнату. Необходимо было убедиться, что я одинок. Да, действительно одинок: ни одна блондинка не валялась на ковре, демонстрируя соблазнительные формы тела.

— Добрый вечер, шериф, — недовольно произнес я, выключая стереофон.

— Наконец-то вы стали вежливым! Вот как частное предприятие может изменить характер человека.

— Вы на самом деле хотите мне что-то сказать или просто ошиблись номером?

— Так вот! Три месяца назад вы покинули нас, чтобы отправиться в «Хамод, Ирвинг Сноу и К°». Мне захотелось выяснить, довольны ли вы?

— Еще бы! Все идет как по маслу!

— Проклятый врун! Вы бросили их шесть недель назад!

— Как я заметил, самое неприятное в работе шерифа — всюду приходится совать нос.

— Раньше, — продолжил шериф, не обращая никакого внимания на мои слова, — у меня была язва, и с тех пор, как ее нет, мне что-то скучновато. Частенько тоскую по ее болезненным приступам.

— Надо пожаловаться вашему психиатру, а не мне.

— Что вы! Моя язва — это вы!.. Вы флик, Уилер. Скверный флик, если придерживаться установленных правил, но всегда достигающий положительных результатов. Короче, возвращайтесь в нашу обитель. В муниципалитете все обговорено. Так что приходите утром в понедельник ко мне в бюро.

— Вернуться? Мне? Вам действительно следует обратиться к психиатру, шериф! Ведь вы не воображаете на самом деле, что я вернусь в эту затхлую, вонючую коробку… — Моя рука сильнее сжала трубку. — В понедельник, утром в девять часов, вас устраивает?

Милая светловолосая головка, наклонившаяся к пишущей машинке, — первое, что я увидел, явившись в бюро шерифа в понедельник в девять часов утра. Когда она подняла на меня пару ярко-голубых нежных глаз, у меня создалось впечатление, что я ее уже где-то видел.

— Аннабел Джексон, — радостно воскликнул я, — и пусть меня повесят!

— Благое пожелание, — приветливо проговорила девушка и продолжила: — Представьте себе, мне было так хорошо с шерифом. Именно было хорошо, теперь все пойдет насмарку.

— Ну что вы! Уилер… разве это имя вам ничего не обещает? А если я вам скажу, что вы по-прежнему прекрасны, Аннабел?!

Она чуть вздрогнула:

— И это в девять утра! Вы расшибете себе голову. Кроме шуток, вы напрасно теряете время в полиции, лейтенант! Вам надо писать рекламные объявления для теле…

— Вы меня огорчаете, дорогая, — заявил я. — Не отдаете себе отчета, что вот-вот можете потерять. Кстати, чем вы заняты сегодня вечером?..

— Если мне нечем будет заняться, то у вас совета не спрошу! Кстати, шериф хочет вас видеть.

— Должен ли я понять это так, что он уже приплелся в такую погоду и в такую рань?

— Он сидит в кабинете с половины девятого.

— Да, в этом закоулке много изменилось, и, если вам скажут, что изменилось к лучшему, — не верьте ни единому слову!

— Я никому не доверяю, особенно лейтенантам полиции.

Направившись к кабинету Лейверса, я постучал и вошел. Шериф сидел в кресле и как раз закуривал трубку.

— Доброе утро, Уилер, — сухо проронил он. — Садитесь.

— Благодарю за заботу, шеф, — поклонился я и взял стул.

— У меня для вас есть работа.

— Очень хорошо, шериф, я как раз умирал без работы. Понимаете, хорошо организованное убийство будет для меня весьма кстати в данный момент. А кто он, этот покойник? — осведомился я, с надеждой глядя на него.

— Никто, — проворчал он, усмехнувшись.

— Да? — удивился я и, немного подумав, возмущенно передернул плечами. — Тем хуже для вас. А в чем дело? Вооруженное ограбление? Наркотики? Рэкет? Зверское изнасилование вашей способной секретарши?

Наконец шериф закурил трубку, взял у себя на столе какой-то конверт и кинул его в мою сторону.

— Читайте!

Письмо было адресовано шерифу Лейверсу. Роскошный конверт из толстой бумаги, от которого возбуждающе пахло дорогими духами.

— Если кто-нибудь хочет заставить вас петь, шериф, или угрожает кастрацией, не расстраивайтесь. Уилер тут как раз для того, чтобы защитить вас от убийцы-дистрофика.