Питер Чейни - Блондинка-рабыня

— Вы не говорили об этом раньше. — В голосе Каллагана явно слышалось удивление. — Значит, на яхте был кто-то другой…

— Конечно. — В голосе Грингалла не было и тени сомнения. — Парень, который звонил в Скотланд-Ярд насчет этой стрельбы. Разве этот парень не был на яхте? По-моему, Ривертон может знать, кто он, и тот очень пригодился бы юристу. Возможно, этот парень помогал Ривертону, и тогда шансы Ривертона в глазах присяжных повышаются: легче доказать, что это была самозащита. Понимаете?

— Понимаю. Спасибо, Грингалл. Я поговорю с миссис Ривертон.

— Еще одна вещь, — добавил Грингалл. — В стене салона есть сейф. Он был заперт. Я открыл его. Но сейф оказался пустым, и отпечатков пальцев на нем не было. Однако у Рафано должно было быть много денег с собой. Мне известно, что накануне он взял из банка сорок тысяч. Хотел бы я знать, где эти деньги…

— Держу пари, вы узнаете это. — Каллаган был сама доброжелательность. — Это дьявольски интересно.

— Да, — согласился Грингалл. — Доброй ночи, Слим. Будьте осторожны. Еще увидимся.

Каллаган попрощался и положил трубку. Он вернулся на Беркли-сквер и поднялся в свою квартиру. Снял пальто и шляпу, налил на три пальца виски, зашел в столовую и позвонил Уилки. На часах было пять минут первого. Он спросил Уилки, звонила ли миссис Ривертон. Тот ответил, что не звонила. В отеле «Шартрез» клерк на его вопрос сказал, что миссис Ривертон нет. И в тот же самый момент зазвонил телефон. Каллаган взял трубку и вернулся в столовую. Это был Уилки, который сообщал, что его спрашивает миссис Ривертон. Каллаган подключился к линии.

Ее голос звучал устало и немного приглушенно:

— Извините, что звоню так поздно. Вы получили мою записку?

— Да, — ответил Каллаган. — Вы говорите из отеля «Шартрез»? Я не хочу, чтобы нас подслушали.

Она подтвердила, что звонит из «Шартреза». Каллаган усмехнулся.

— Подождите минутку, — попросил он. — Кто-то звонит в дверь.

Он быстро выскочил в спальню и позвонил Уилки.

— Послушай, Уилки, я говорю с миссис Ривертон и еще немного поболтаю с ней. А ты, как только мы с тобой кончим этот разговор, узнай немедленно, откуда она звонит. Понял?

Уилки понял его.

Каллаган вернулся в столовую.

— Все в порядке, мадам. Теперь мы можем разговаривать. Я многое должен сказать вам, но не хочу говорить по этому телефону. Думаю, вам лучше приехать сюда. Уилки, швейцар, проводит вас ко мне.

Наступила пауза. Потом она сказала:

— Отлично… Но я ужасно устала.

— Простите, — возразил Каллаган. — Я тоже не люблю чувствовать себя усталым. Но сейчас совсем другое дело. Я жду вас через десять минут, — продолжал он. — Когда поедете сюда, захватите с собой вашу чековую книжку. Она вам… понадобится.

— Что вы сказали? — Голос ее звучал странно.

— Вы слышали. Я попросил вас захватить с собой чековую книжку. Жду вас через десять минут.

Он положил трубку, подождал немного и снова поднял ее. На линии был Уилки.

— Ну? — спросил Каллаган.

— О’кей, мистер Каллаган. Звонок засекли. Она звонила из кафе на Бурд-стрит, возле Найтсбриджа.

— Великолепно! — Каллаган вернулся в спальню и выпил еще немного виски.

Каллаган стоял перед камином и курил. Все еще шел дождь. Он слушал, как капли стучат в окно, и думал, как трудно узнать истинное лицо женщины. И если вам кажется, что вы это знаете, то вы наверняка ошибаетесь.

Он выпрямился, услышав щелчок лифта. Потом Уилки отпер дверь его квартиры.

В дверях стояла Торла Ривертон. Черный костюм и персидское пальто. Лицо белое как мел, а глаза ярко горят. Каллаган оглядел ее всю — от маленьких атласных туфелек до прически — и подумал, что она чертовски хороша…

Торла вошла в комнату. Каллаган кивнул на кресло, и она села. От сигарет отказалась.

— Я очень устала, — начала она. — Но понимаю: только что-то очень важное заставило вас вызвать меня сюда. Однако не хочу оставаться здесь дольше, чем это необходимо для дела.

— Вы хотите побыстрее разделаться с этим, я понимаю. Но не думаю, что это возможно. Я считаю, что нам надо поговорить о многом. Во-первых, я хотел бы, чтобы вы поняли — мне кое-что известно о вас.

Он замолчал и прикурил сигарету. Миссис Ривертон наблюдала за ним совершенно невозмутимо.

— Я не хочу, чтобы вы считали; будто мой интерес к вам вызван только одним любопытством, — продолжал Каллаган. — Нет, я отнюдь не любопытен. У меня для этого есть основания, и я вам скоро о них скажу. Я говорю все это для того, чтобы вы поняли: у меня есть причина интересоваться вашей историей. Мне, например, известно, что вы очень увлекались игрой. Мне также известно о некоторых делах на «Сан-Педро». Так что вы должны понять — я теперь смотрю на вас не только как на свою клиентку, но и как на активного участника этого дела.