Питер Чейни - Блондинка-рабыня

Он подтолкнул к ней пакет, но она даже не заметила его. Слим заворчал и положил руку на ладонь девушки. Потом ущипнул ее, но она даже не пошевелилась. Только на лице ее появилась гримаса отвращения, и она закрыла глаза.

— Встряхнись немного! — приказал он. — Что с тобой? Открой же пакет!

Она сделала слабую попытку развязать бечевку, но Слим, видя, как неумело она это делает, вырвал пакет у нее из рук.

— Я сам! — Он стал развязывать узел. — Ты видела сегодня Мамашу?

— Нет.

— Она тебя не любит. Если бы не я, ты давно была бы на дне реки. Не ценишь ты своего счастья. Когда я был маленьким, я видел, как из реки вытащили девушку. Она была вся раздутая. Одного флика вырвало, а меня — нет. Я хотел еще посмотреть на нее, но меня выгнали. У нее были волосы, как у тебя. — Он внезапно потерял терпение, выхватил нож, разрезал бечевку и разорвал пакет. — Это картина. Когда я увидел ее, я подумал о тебе. — Он с довольной улыбкой стал рассматривать картину.

Потом поставил картину перед мисс Блэндиш. Та смотрела на нее невидящими глазами, снова отвела взгляд.

Несколько минут Слим молча смотрел на девушку. За эти три месяца он заставил ее вытерпеть все оскорбления и издевательства, на которые был способен, а теперь его стала раздражать ее постоянная апатия. Ему бы хотелось встретить хоть малейшее сопротивление. Но она позволяла делать с ней все, что ему хотелось. Терпела и его садизм.

— Тебе не нравится? — спросил Слим, внимательно глядя на нее. — А ведь она мне стоила чертовски дорого… ну, скажи что-нибудь, наконец! Не будь манекеном!

Мисс Блэндиш задрожала. Она вытянулась на кровати, закрыв лицо руками.

Слим посмотрел на картину. Теперь и ему она была неприятна. Неожиданно он вонзил свой нож в полотно и с проклятиями стал резать его.

— В таком случае ты ее не получишь! — заорал он, швырнув искромсанную картину в угол. — Я слишком добр с тобой. Тебе бы не помешало немного пострадать. Люди, которые не страдали, всегда бесчувственны. — Он подошел к кровати. — Ты меня слышишь? Нужно, чтобы ты пострадала!

Мисс Блэндиш оставалась совершенно неподвижной. Можно было подумать, что перед Слимом труп.

Слим наклонился над ней и кончиком ножа коснулся ее горла.

— Я мог бы убить тебя! — завизжал он. — Ты слышишь? Я мог бы тебя убить!

Она открыла глаза и посмотрела на него. Капля крови выступила на белоснежной коже. Слим отвернулся, не выдержав ее взгляда, и сразу скис. К чему все это? Все равно она не принадлежала ему. Это не женщина — только ее безжизненное тело. Мысли его обратились к Мамаше и Доку. «Это все они! — подумал он, убирая нож. — Они испортили мне удовольствие. Сказочную фею с картинки они превратили в бесчувственный труп…»

Он вернулся в гостиную и включил телевизор. Несколько минут спустя он уже с удовольствием глядел на экран, где целовались мужчина и женщина.

В числе обычных клиентов Эдди заметил в вестибюле небольшого роста массивного человека в плохо сшитом смокинге.

Он неприязненно посмотрел на незнакомца: ему показалось, что тот похож на флика. Как только человек вошел в зал, Эдди подошел к Маку, швейцару.

— Кто этот тип? У него пасть флика.

— Он уже был здесь. Его приводил мистер Вильямс. Сказал, что если он придет один, без него, все равно его надо впустить.

Гарри Вильямс был одним из уважаемых членов клуба. Эдди решил, что все же не помешает предупредить о новичке Мамашу.

Он нашел ее в кабинете.

— Что там еще? — недовольно спросила она. — Я занята.

— Сейчас пришел один тип, у которого подозрительная харя. Расписался как Джой Дойл. Мак сказал мне, что он приходил уже с Гарри Вильямсом.

— Это не мне надо говорить, — нетерпеливо перебила его Мамаша. — Предупреди остальных. Посмотри, чтобы он не прошел в игорный зал и на второй этаж.

Эдди вернулся в зал и опять увидел Дойла, сидящего в углу. Флина поблизости не оказалось, и Эдди решил сам понаблюдать за Дойлом.

— Дамы и господа, — начал дирижер оркестра, — наступил момент, которого вы все так ждали. Мисс Анна Борг покажет вам свой новый танец; он немного, я бы сказал, рискованный, но… Итак, встретим Анну Борг!

Раздались аплодисменты. Одновременно послышалась барабанная дробь, в зале стало почти темно — только яркий свет прожектора очертил небольшой круг на эстраде. Появилась Анна.

Эдди улыбнулся. Ему сперва здорово попало, когда он связался с Анной, а у той как назло не слишком-то получался номер. Но теперь она полностью вошла в роль. Даже Мамаша признала, что это лучший номер в программе клуба.