Питер Чейни - Блондинка-рабыня

— Это не так-то просто объяснить. — Шумейкер бросил на меня умоляющий взгляд, полный отчаяния, но я даже бровью не повел. — Рэй и я ведь были старыми друзьями. Я был его психологом много лет — и… и…

— И вы знали о том тайном ужасе, который он носил в себе почти всю свою жизнь, не так ли? — быстро спросил я. — О том чудовище, которое гнездилось в укромных уголках его мозга? Вот это и есть причина, почему он никогда не женился! По той же самой причине он подавлял волю своей сестры с той самой минуты, как умерли их родители, и наблюдал за ней, словно коршун, чтобы не пропустить первые признаки тяготеющего над ними проклятия. Разве их родители действительно погибли в автомобильной катастрофе, доктор?

— Нет. — Он медленно покачал головой. — Отец умер от внезапного приступа десять лет назад, но мать все еще жива — она содержится в каком-то специальном заведении.

— Как неизлечимая душевнобольная?

— Сейчас это называется как-то более хитро, — ответил Шумейкер. — Но все равно означает именно это!

— А как насчет того кататонического транса, в котором находилась Кармен, когда вы вошли в квартиру? Можете ли вы сказать как профессионал, что это был признак психического расстройства?

— Она всегда, как и брат, очень переживала из-за страшной наследственности в их семье по линии матери, — спокойно объяснил Шумейкер. — Думаю, в тот раз транс был вызван тем, что она увидела, как Рэй вдруг схватил ножницы и вонзил их в спину Митфорда. Вся проблема Кармен только в некоторых отрицательных чертах ее характера, но это, скорее всего, вызвано тем, что брат всю жизнь всячески подавлял ее волю и терроризировал ее.

— Значит, ты хочешь сказать, что это я ненормальный?! — выкрикнул Пакстон, вскакивая.

— Это вы ранили Митфорда в первый раз и убили во второй, — обратился я к нему. — Вы и, есть тот самый дух бесплотный, который, держась в тени, придумал вторую часть плана — убийство своей сестры и Тайлера. Если это является, по-вашему, разумным доказательством того, что вы нормальный, Пакстон, то, на мой взгляд, тот, кто возьмется за вашу защиту в суде, испытает самое сильное потрясение в своей жизни!

— Я ведь выполнил все то, о чем ты меня просил? — удивленно спросил Тайлер, медленно поднимаясь с кушетки и направляясь к Пакстону. — Я нашел нужную сестру в санатории, я ждал в машине, пока Кармен не села в нее, и вонзил ей иглу с наркотиком в шею! А потом еще и мчался всю дорогу до хижины, словно вырвался из ада, вне себя от страха, что меня обнаружит охрана санатория! — Его выпученные глаза сверлили Пакстона с лютой злобой. — Это ведь я позвонил в дверь, вошел в квартиру Митфорда и отвлекал его разговорами, пока ты забрался в квартиру и незаметно подкрался к нему сзади! — Голос его стал пронзительным. Он сорвался на визг, — И это я потом внес Кармен в комнату и положил ее на пол рядом с Митфордом! Она лежала там минут пять, чтобы мы могли не сомневаться: она будет убеждена, что убила его! А потом я снова увез ее! И за все это ты собирался отплатить мне, убив и меня тоже!

— Да это было бы просто милосердием по отношению к тебе! — презрительно рассмеялся Пакстон. — Я прекрасно помню, что мне рассказывала Кармен про вашу совместную жизнь уже через месяц после свадьбы. Она говорила мне, что интимная сторона вашего брака была бы вообще невыносима для нее, если бы ты, к ее счастью, не оказался импотентом!

Пакстон откинул голову и разразился хохотом. Я смог только уловить тонкий, дрожащий звук, который издал Тайлер, и не сразу сообразил, что это был крик смертельного страдания, крик человека, которого довели до предела, последний вопль человеческого существа, которое одним махом вернули туда, откуда он пришел, — в животное состояние!

Киногерой все еще громко хохотал, когда Тайлер вдруг выхватил из-под своего свитера длинный нож, спрятанный, видимо, прямо на теле, и одним движением провел лезвием по столь соблазнительно подставленному горлу Пакстона — сверху донизу. И Пакстон умер в мгновение, он даже не успел перестать смеяться, а кровь уже фонтаном брызнула из страшной раны на убийцу.

Выхватывая свой «тридцать восьмой» из кобуры, я услышал отчаянный вопль Евы и увидел, что Тайлер повернулся лицом к кушетке, где все еще сидела окаменевшая Джеки.

— Ты! — взвизгнул Тайлер. — Теперь твоя очередь! Ты была его партнершей, и оба вы собирались убить меня!

— Брось нож, Тайлер! — крикнул я.

Но он продолжал продвигаться к кушетке, держа в правой руке прямо перед собой нож. Я еще раз крикнул ему, чтобы он остановился, но он не обращал на меня внимания. Я мог выпустить пулю ему в ногу или повыше, в плечо, но не было никакой гарантии, что он не успеет все же перерезать Джеки горло, как сделал это с Пакстоном. К тому же, оставался большой риск, что я вообще промахнусь и пуля попадет Джеки прямо в живот: ведь стрелять бы пришлось с очень близкого расстояния.