Вячеслав Сухнев - В Москве полночь

— Понимаю.

Они вернулись к группе. Мирзоев снял пятнистую куртку и тоже оказался в черном комбинезоне, сливающемся с ночью. Спецназовцы натянули капюшоны с прорезями для глаз. У каждого на шее висели очки ночного видения. На дороге в неярком свете подфарников уже было сложено снаряжение: миноискатели, портативные рации, бухты тонкого капронового троса с грузиками, арбалет, сапоги с пневмоприсосками, баллоны с нервно-паралитическим газом, израильские автоматы, ножи в чехлах и какая-то трубка с мундштуком, похожая на кларнет.

— А это что? — заинтересовался Седлецкий.

— Духовая трубка, товарищ подполковник, — учтиво доложил Мирзоев. — Осваиваем оружие народов тропиков.

Потом он придирчиво осмотрел каждую вещь на дороге, забросил за спину арбалет на двух лямках и скомандовал:

— Разобрать снаряжение! Попрыгать… Сечкин, опять копилку изображаешь?

— Виноват, товарищ майор… Карабинчик отцепился.

Когда группа потянулась с дороги, Седлецкий придержал Мирзоева:

— Ты смотри, Турсун, на рожон не лезь. Возвращайся!

— Что, жалко стало? — шепнул Мирзоев.

— Буду я еще жалеть всяких наглецов! Просто привык к тебе за столько лет… Ни пуха, ни пера, Робин Гуд! С пистолетом не надежнее?

— Громче, — пожал плечами Мирзоев.

Шагнул в темноту и пропал. Седлецкий прислушался; ни единого звука не доносилось с той стороны, куда ушла группа. С командиром десантного батальона в кузове автомашины они разложили на откидном металлическом столике аэрофотографию. Плотину, гидростанцию и прилегающую местность снимали в спешке, фрагментами, опасаясь партизанских ракет. К тому же не очень точно состыковали кадры при печати. Поэтому погрешности были видны, что называется, невооруженным глазом. Например, очень заметная на фотографии балка — чуть выше уровня водохранилища — такой темной казалась не из-за своей глубины, а потому, что снимали ее при низком вечернем солнце. В другом месте из-за неточной состыковки на берегу старого речного русла ниже плотины как бы образовалось два небольших совершенно одинаковых заливчика в форме острого собачьего уха.

Еще в цитадели, в штабе воздушно-десантной дивизии, когда обсуждались детали операции, кто-то из гидротехников обратил внимание генерала Кулика на погрешности аэросъемки. Но Седлецкий резонно заметил, что главное — точно снятый гребень плотины. Летуны по его просьбе постарались: плотину сняли отдельно и в двух ракурсах — со стороны верхнего бьефа и со стороны нижнего. Вся поверхность бетонной стены высотой почти в сто сорок метров была видна отчетливо. Просматривались даже небольшие валуны по берегу русла и пенная шапка на водосбросе. Одну из трех шахт запорного устройства водосброса и заминировали партизаны. Бородатый связник Абдрахмана, которого допрашивал Седлецкий, правда, не знал, какую именно. Поэтому группе Мирзоева придется сначала отыскать заряд, а уж потом, если Бог даст, обезвредить его.

Приглашенные на ночное совещание к Кулику местные гидрологи и чудом убежавший в город инженер-эксплуатационник ГЭС в один голос подтвердили самые худшие прогнозы: при разрушении плотины столица республики будет смыта напрочь. Заместитель премьер-министра, участвовавший в совещании, сообщил, что началась эвакуация города и не хватает транспорта. Генерал обещал помочь. Тогда зампремьера довел до сведения присутствующих, что правительство республики категорически возражает против штурма плотины и призывает российское командование договориться с партизанами и пропустить их на нейтральную полосу в горном районе, сопредельном с соседней республикой.

Выслушав специалистов и заместителя премьера, командующий отпустил гражданских и сказал участникам операции:

— Ставлю задачу: плотину взять к шести ноль-ноль. Любой ценой.

…Командир батальона, приземистый и крепкий, как хороший боровой гриб, деликатно отмахивался беретом от сизых волн табачного дыма, которые ритмично выплывали из угла, где находился Седлецкий.

— Как вы думаете, товарищ подполковник, сколько еще дожидаться? — спросил майор.

К Седлецкому он относился с почтительной настороженностью — ему не до конца была понятна роль в операции этого не по-армейски самостоятельного в обращении со старшими подполковника.

— Сколько ждать? — потянулся Седлецкий. — А кто его знает. Не к девушкам пошли…

Он снова придвинул к себе аэрофотоснимок и постучал пальцем по плотине: