Богдан Сушинский - Фельдмаршал должен умереть

— Что-то я не чувствую фронтовой злости, сержант, — ответил Скорцени. — Понимаю: там, на склонах, ваши союзники, дьявол меня расстреляй, поскольку воюют против германцев.

— Плохо же вы разбираетесь в том, что здесь происходит, штурмбаннфюрер. Мы имеем дело с партизанами из итальянского Сопротивления, то есть с коммунистами. Готов перегрызть себе горло, что сейчас мы перестреливались с карабинерами полковника Вальтера Аудизио, выступающего под кличкой «Валерио [27] Вальтер Аудизио, он же «полковник Валерио», — полковник итальянского Сопротивления. Вошёл в историю войны как человек, лично расстрелявший в апреле 1945 года схваченного партизанами Гарибальдийской бригады дуче Муссолини. За убийство Муссолини заочно приговорен к смертной казни как сторонниками дуче, так и боевиками из «красных бригад», поэтому после войны долгое время вынужден был жить полулегально. Пули ему всё же удалось избежать, он умер от инфаркта. — Примеч. авт. ».

— Валерио говорите? Кое-что слышал о нём. Почему бы вам, синьора Сардони, не пригласить его на виллу.

— К следующему вашему визиту. Кстати, у них здесь уже Сталин свой объявился, некий Луиджи Лонго. Чем ближе к Берлину части Красной армии, тем гарибальдийцы становятся назойливее и наглее.

— Ничего, через месяц-другой мы их успокоим, — убежденно молвил Отто.

— Сомневаюсь, — проворчал Морской Пехотинец. — Если вам угодно выслушать личное мнение сержанта морской пехоты, то мне сдаётся, что расправляться с ними уже придется ребятам с американских военных баз, причем после нашей полной оккупации Италии. Однако я заговорился. Синьора княгиня, прикажите увести яхту из-под обстрела, у неё пробоина чуть выше ватерлинии. При малейшей волне появится течь.

— Тогда чего вы ждёте? Пока потерпим кораблекрушение? — спокойно поинтересовалась Мария-Виктория, всё ещё осматривая склон через оптику прицела. Она и в самом деле вела себя как заядлый добытчик дичи, которого пытаются увести с охоты в самый её разгар. — К тому же нас заждались на вилле.

Словно бы подтверждая её слова, с берега крикнули в рупор:

— Княгиня, это я, Кальваччо! Вы слышите меня?! У вас всё в порядке?!

Мария-Виктория вошла в капитанскую рубку и из-за двери, тоже в рупор, ответила:

— Мы идем к вилле!

— У нас здесь подкрепление. Ждём вас!

— Все наши целы?

— Где-то исчез француз Матье, кажется, увлекся погоней.

— Или сбежал к партизанам, — предположила княгиня, но уже не в рупор, а исключительно для Скорцени. Хотя меня заверяли, что он сторонник французских коллаборационистов, то есть союзник рейха. Впрочем, разбираться будем после войны.

Яхта медленно шла вдоль берега, приближаясь к причалу виллы «Орнезия». На пристани уже собралось человек тридцать, и большинство их них было в форме.

— Нас встречают, как экспедицию Магеллана, — молвила Сардони, останавливаясь рядом с обер-диверсантом, выступавшим сейчас в роли штурвального. — Кажется, там целая рота войск СС. Не понятно только, почему они топчутся здесь, вместо того чтобы преследовать гарибальдийцев.

— Они восхищены вашим «крейсером», синьора. Теперь вы предстанете перед ними как выдающийся итальянский флотоводец.

Она оттеснила Скорцени от штурвала и взялась за него сама. Княгиня много раз подводила яхту к причалу, а потому была уверена, что и этот подход у неё получится лучше, чем у постигающего азы мореходства штурмбаннфюрера. Прошло еще несколько минут, — и мастерски подведенная Марией-Викторией «Мавритания» коснулась стенки причала. На берегу её встречали возгласами приветствия и сотрясанием поднятого вверх оружия.

— Я рад видеть вас, Скорцени, — прыгнул на палубу какой-то офицер СС, не дожидаясь, пока Морской Пехотинец спустит трап. — Вы что, не узнаете меня?

— Дьявол меня по этому поводу расстреляй!

— Вот именно. Пауль Умбарт, командир батальона ваффен-СС «Корсика». Только, увы, уже не на Корсике. Месяц назад нас перебросили сюда, и с тех пор мы выслеживаем партизан, а партизаны — нас.

— Причем, насколько я понял, счастье почему-то упорно сопутствует партизанам, — холодно предположил Отто, явно разочаровывая Умбарта, ожидавшего, что встреча начнётся с объятий и похлопывания по плечам.

— Вы, как всегда, слишком суровы, штурмбаннфюрер.

— Потому что не уверен, что при таком «усилении борьбы с партизанами» Муссолини опять не окажется под арестом на каком-то из островков, а то и на вершине ближайшей горы.