Джеймс Чейз: Прекрасно, милая

Главной достопримечательностью Парадиз-Сити был аквариум. Там, у дельфинария, он и назначил ей встречу в половине пятого; она подумала, что место выбрано не самое тихое. В это время в Парадиз-Сити полно туристов — настоящее стихийное бедствие.

Среди техасцев, жителей Нью-Йорка, а также южноамериканцев было модно наезжать сюда на третью неделю февраля, когда уже становилось тепло, но еще не жарко; это был нескончаемый поток пошлых и кичливых толстосумов. Между четырьмя и пятью часами, после сиесты, когда казино еще закрыто, а больше податься некуда, они устремлялись в наполненные прохладой и неясным мерцанием гроты, где разместился самый зрелищный в мире аквариум.

Она пробиралась вперед, и ее зеленые глаза беспокойно всматривались в толпу, а хрупкое тело под простым хлопчатым платьицем сжималось от каждого прикосновения к какому-нибудь обрюзгшему престарелому зеваке, раскрасневшемуся, неопрятному, который что-то визгливо выкрикивал и орудовал локтями, подбираясь к экзотической рыбине, чтобы обменяться с ней через стекло скептическими взглядами.

«Как же его найти?» — подумала она и внезапно рассердилась: надо же было договориться о встрече в таком месте! Кто-то потной рукой ущипнул ее за ягодицу. Не оглядываясь, она шагнула вперед. Не привыкать! «За хорошую фигуру и симпатичное личико надо платить… Третьего не дано, — убеждала она себя. — Либо ходи невзрачной серенькой мышкой, либо терпи. Уж лучше стерпеть щипки».

Она приближалась к дельфинарию и чувствовала, как бьется сердце, а под ложечкой сосет от страха. Шла, с тревогой всматриваясь в каждое лицо, выплывавшее из мутного света, и думала: только бы не встретить никого из знакомых. Но, оказавшись в центре шумной беспорядочной толпы, где все толкались, смеялись, кричали, не обращая на нее внимания, она начала понимать, что место выбрано правильно. Никому из ее друзей или сотрудников казино и в голову не пришло бы появиться в таком месте, где пихают друг друга и верещат тупоголовые туристы, которые пришли сюда убить часок-другой.

Она направилась к большому гроту, где жили дельфины. Здесь было особенно многолюдно. До нее доносились всплески: это большие животные выпрыгивали из воды за брошенной им рыбой. В гроте пахло сыростью, дорогим одеколоном и потом; гул веселящейся толпы звенел в ушах, и хотелось сжаться, стать незаметной.

И тут она увидела его.

Он вышел из людской массы со своей обычной легкой улыбочкой, держа в руке белую шляпу-панаму; его летний костюм выглядел безупречно, из петлицы пиджака торчала кроваво-красная гвоздика. Это был невысокого роста поджарый человек чуть старше шестидесяти с худым загорелым лицом, серыми глазами и неизменной улыбкой на тонких губах. Его редеющие светлые волосы на висках поседели, а нос напоминал ястребиный клюв; она уже знала, что ему нельзя доверять, и старалась быть осторожнее, но он притягивал ее и не отпускал, словно мощный магнит.

— Прекрасно, милая, — сказал он, когда они оказались рядом. — Вот мы снова встретились.

Его голос был бархатным, но чистым. Она всегда без труда могла услышать, что он говорит, где бы они ни находились, даже если вокруг шумно. Разговор неизменно начинался со слов: «Прекрасно, милая…» Она знала: его дружеский тон не искренний — фальшивка, — но привыкла и не обращала на это внимания так же, как на щипки.

При первой встрече он сказал, что его зовут Франклин Людовик. Родился в Праге, свободный журналист. Приехал в Парадиз-Сити, чтобы написать большой очерк о местном казино. Ничего удивительного. Писать о казино приезжали многие. Это было самое респектабельное место во Флориде. Сейчас, в разгар сезона, каждую ночь миллионы долларов протекали по зеленым столам, чаще попадая в руки крупье, чем игроков… но какая разница?

Людовик подошел к ней однажды днем, когда она загорала на пляже. Он держался дружелюбно, приветливо, не смотрел на нее свысока, как на девчонку, улыбался, и она поддалась его обаянию. Он знает, что она работает в казино, — так сразу и сказал. Протянул визитку, на которой было имя, волшебные слова «Нью-Йоркер мэгэзин», а также адрес и профессия. Объяснил, что ему нужна «закулисная» информация о жизни казино. Присел у ее ног на мягкий песок и продолжал говорить, при этом его шляпа сползла почти на переносицу. Рассказал, что взял интервью у директора казино Гарри Льюиса. Изобразил гримасу отчаяния. Что за человек! До чего скрытный. Сведений, полученных от Гарри Льюиса, не хватит, чтобы написать материал, даже мало-мальски отвечающий высоким требованиям «Нью-Йоркера». Поэтому он рискнул обратиться к ней. Ведь она — одна из тех девушек, которые работают в хранилище казино, это он выяснил. Он посмотрел на нее, и в его серых глазах мелькнуло что-то недоброе.