Харлан Кобен - Скованные одной цепью

— Отец говорил, это было жульничество. Томпсон мошенничал. И не только он. Говорят, сейчас так используют стероиды. А в старину ребята из «Нью-Йорк джайнтс» незаметно переставляли флажки. Питчеры до предела истирали покрышку мяча. Тот малый, менеджер «Селтикс», что тебя задрафтовал, раздевалку команды гостей так натапливал, что дышать было нечем. А может, никакое это не жульничество. Может, это просто победа любой ценой.

— И ты тоже хотела так победить?

— Да.

— И как же именно?

— Я распускала слухи про свою соперницу. Представляла ее куда большей сучкой, чем она была на самом деле. Пыталась выбить из колеи. Помнишь, я говорила тебе, что ребенок у нее скорее всего не от Брэда?

— Не ты одна. К тому же я и без тебя Китти неплохо знал и в любом случае оценивал ее, опираясь не на твои суждения. Она та еще стерва была, верно?

— Я тоже.

— Но ты не манипулировала моим братом. Ты не заигрывала с ним, попутно ныряя в постель к первому встречному.

— Зато я в любой момент готова была поставить тебя об этом в известность. — Сьюзи уютнее устроилась у него на груди. — А знаешь, чего я тебе не сказала?

— Чего?

— Что она, несмотря ни на что, любила твоего брата. Глубоко и преданно. Когда они расстались, это сказалось на ее игре. Она уже не вкладывала в нее сердце. А я подталкивала ее шляться по всяким компаниям. И твердила, что о Брэде надо забыть, парней вокруг много.

Майрон вспомнил выложенные на «Фейсбуке» семейные фотографии счастливых Китти, Брэда и Микки и подумал, как же все могло так повернуться. Он попытался заставить себя сосредоточиться на лучезарных снимках, но сознанию не прикажешь, и оно неуклонно возвращалось к видеозаписи в тайном помещении клуба, где Китти была с Конским Хвостом.

— Китти совершала свои ошибки, — с горечью в голосе сказал он. — И то, что ты сказала или не сказала, не имеет никакого значения. Она всегда врала Брэду. Врала про наркотики. Врала про меня, про то, какую роль я играл в их маленькой драме. Даже про то, что принимала противозачаточные таблетки.

Но на последней фразе Майрон почувствовал: что-то не сходится. Вот Китти готовится стать в ряд с Мартиной Хингис, Крис Эверт, Штеффи Граф, Сереной и Винус Уильямс, а кончается все беременностью. Может, действительно, как она сама настаивала, это была случайность. Любая выпускница средней школы знает, что таблетки на сто процентов не срабатывают. Но Майрону это объяснение никогда не казалось убедительным.

— Лекс знает? — спросил он.

— Все? — улыбнулась Сьюзи. — Нет.

— Он говорит, в этом все и дело. У людей существуют секреты друг от друга, их становится все больше, и они убивают доверие. Хороших взаимоотношений не построишь без полного доверия. У супругов тайн быть не может.

— Это слова Лекса?

— Да.

— Очаровательно, — сказала Сьюзи. — Только он опять ошибается.

— То есть?

— Никакие отношения не выдержат полной прозрачности. — Сьюзи отстранилась. Майрон увидел слезы у нее на щеках, почувствовал, что рубашка на груди промокла. — У каждого есть тайны, Майрон. И ты знаешь это не хуже других.

Когда Майрон вернулся в «Дакоту», было уже три утра. Он проверил почту — не ответила ли Китти на его «извини, пожалуйста». Не ответила. На тот маловероятный случай, что Лекс сказал ему правду — или что Лексу сказала правду Китти, — он отправил электронное письмо Эсперансе с просьбой проверить, нет ли Китти в списках пассажиров, улетевших из Ньюарка или аэропорта Кеннеди куда-нибудь в Южную Америку. Потом посмотрел, нет ли писем от Терезы. Нет.

Он думал о Терезе, думал о Джессике Калвер, своей бывшей возлюбленной, которую вспомнил Лекс. В течение многих лет та твердила, что не создана для брака, — это были те самые годы, когда Джессика была с Майроном, — а недавно вышла за некоего Стоуна [24] Stone — камень (англ.). Нормана. Ну и имечко, нечего сказать. Друзья, наверное, называли его Булыжником либо Каменным Человеком. Думать о бывших возлюбленных, особенно тех, на ком хотел жениться, — занятие малопродуктивное, и Майрон заставил себя переключиться на другое.

Через полчаса домой вернулся Уин. С ним была его нынешняя приятельница, длинноногая, модельного типа, уроженка Азии по имени Ми, и еще одна, тоже весьма привлекательная азиатка, которую Майрон видел впервые.

Он посмотрел на Уина. Тот почесал бровь.

— Привет, Майрон, — сказала Ми.

— Привет, Ми.

— Познакомься, эта моя подруга Ю.

Майрон подавил вздох и поздоровался. Ю кивнула в ответ. Девушки вышли из комнаты, и Уин ухмыльнулся. Майрон только головой покачал.