Картер Браун - Забавляйся сейчас... убьешь позднее

— А где чулан? — полюбопытствовал я.

— Чулан? — На лице Джеки мелькнула легкая тревога. — Какой еще чулан вам понадобился?

— Тот, где вы держите взаперти ручного вокалиста, — ответил я, — беднягу, к чьим голосовым связкам подключены провода дверного звонка.

— Ах вот оно что! — Джеки вдруг расхохоталась. — Оригинально, правда? Я заказала звонок после того, как этот мерзавец Тони Алтино сбежал от меня, даже не соизволив попрощаться. Эти слова — начало песенки из его альбома и довольно точно характеризуют Тони. Это ничтожество и в самом деле никуда не годный любовник. Слушая его песенку “Скажи, что любишь меня”, я готова была поклясться, что несчастный сгорает от безумной страсти, а на самом деле... Поверите ли, негодяй накануне очередной записи иногда не желал отвечать мне по телефону, опасаясь за свой драгоценный голос!

— Певец, драматург... А кто вы такая, мисс Лоррейн? — спросил я. — Просто коллекционируете знаменитости или тоже из их числа?

— Я актриса, — холодно ответила она. — Никто никогда обо мне не слышал, но мое лицо знакомо всем, кто смотрит телевизор. Я любящая жена полицейского-неудачника, гордая подруга симпатичного, молодого, но закомплексованного врача, несчастная девица из салуна, влюбленная в шерифа, угодившего в трудное положение. Назовите сериалы, и я опишу вам эпизоды, где играла спутницу героя, мучимого какими-нибудь проблемами. — Взглянув на мою ошарашенную физиономию, она сердито повела плечиками. — Садитесь, Рик Холман, нечего стоять тут открыв рот, а то я начну нервничать или подумаю, что у вас тоже постоянные трудности.

Я опасливо присел на краешек ультрасовременной кушетки, явно не предназначенной для нежных игр, да и вообще для человека из плоти и крови, но потом до меня дошло, что у бедняги, видимо, тоже какие-то проблемы. Джеки Лоррейн устроилась рядом, внимательно изучая меня колдовскими глазами.

— Если кто-то и уволок пьесу Рейфа, то, должно быть, успел вернуть вовремя, до открытия сезона на Бродвее?

— Нет, ее стащили, чтобы кто-то другой мог сделать копию и таким образом получить материал для шантажа, — пояснил я. — Теперь они предложили Кендаллу выбрать: либо заплатить огромную сумму, либо доказывать в суде, что он не плагиатор.

— По-моему, все это ужасно нелепо! — Она засмеялась было, но тут же посерьезнела. — И все же, насколько я понимаю, вы говорите правду...

— Естественно, — буркнул я. — Иначе зачем бы я пришел сюда?

Она глубоко вздохнула, гигантский подсолнух на груди мигом расплылся, утратив привычные очертания.

— Вот уже не знаю... — В ее глазах вспыхнул чуть насмешливый огонек. — Но, пожалуй, я бы сумела отыскать пару довольно веских причин.

Я не стал говорить, что обе они сейчас у меня перед носом. Зачем впадать в вульгарность.

— Давайте пока ограничимся Кендаллом и его проблемами, коль скоро вы крупная специалистка по таковым.

— Я под подозрением только потому, что жила в доме в то время, когда это произошло? — Она нахмурилась. — И кто же упомянул имя Джеки Лоррейн?

Не успел я раскрыть рот, как она прижала палец к моим губам:

— Давайте-ка я сама отгадаю. У меня только одно предположение: милая маленькая Антония, верно?

— В самую точку.

— Это было нетрудно! — Она мрачно усмехнулась, и уголки губ поползли вниз. — Антония никогда и мысли не допускала, что в жизни ее папочки может появиться другая женщина. По ее мнению, он в этом не нуждается.

— Вы ее не устраивали? Она была против?

— Господи, вы все ловите на лету, Рик Холман. — Длинные ресницы пару раз одобрительно затрепетали. — Разумеется, Антония была вне себя, но у нее хватило сообразительности не показывать этого в присутствии папеньки. Вот когда мы оставались вдвоем, все сразу же менялось. — Немного помолчав, она тихонечко вздохнула. — Так что, мне выпала роль главного злодея?

— Не более чем любому, кто жил тогда у Кендалла, — честно ответил я. — Кендалл поручил мне попытаться урезонить вымогателя, а сделать это можно, только разыскав в доме его сообщника, укравшего копию пьесы. Это было сделано либо ради денег, либо в отместку, либо ради того и другого сразу. Единственное, что мне известно о Кендалле, — это его репутация хорошего драматурга. Может быть, вы сумеете мне помочь, рассказав о Кендалле-человеке.

— Приходите как-нибудь еще, когда выпадет свободная неделька. — Она лукаво улыбнулась. — Вообще-то, думается, я сумею набросать портрет, но сперва мне необходимо выпить. А вы как насчет этого?