Картер Браун - Смертельный блюз

— Скажите, по каким дням вы заходите в Самба-клуб? Я буду петь только для вас, — сказала она.

Мужчина отпил глоток и усмехнулся в усы:

— Раньше я бывал в клубе очень редко, но теперь... Теперь буду постоянно...

Элен от удовольствия зажмурилась.

— Дело в том, что... — он отпил еще виски, — я хозяин этого заведения.

— Как?! — Элен протрезвела. — Хозяин Самба-клуба — Эдди Вулрих!

— Он был им до вчерашнего дня. Эдвард Вулрих взял большие деньги под залог имущества и недвижимости и не смог вернуть их в срок... Имущество перешло ко мне. Но это не все. Мистер Вулрих должен мне крупную сумму. Собственно говоря, ради этого я и пришел. Хочу расставить точки над "i".

— Кто вы? — прошептала Элен; лоск облупился с нее, как краска с елочной игрушки.

— Грег Бейли.

— Послушай, приятель, — Туша вразвалку подошел к Бейли, — мы тут раньше тебя пометили территорию и заняли посты. Вулрих должен нашему шефу двадцать тысяч. Сначала мы с Лапчатым вытрясем наш должок, а уж потом ты выбивай свои денежки.

— Должен вас разочаровать, — миролюбиво ответил Бейли. — У Вулриха нет денег, он не заплатит ни вам, ни мне ни цента.

— И куда же этот мешок подевал свои миллионы?

Туша съежился.

— Растранжирил, — флегматично произнес Бейли, — прокутил, промотал... Короче, он пуст. Я должен утрясти с ним кое-какие дела, иначе не пришел бы на яхту. Взять с Вулриха нечего.

— Шеф обещал отвинтить нам носы, если мы не принесем в зубах эти двадцать тысяч, — пророкотал Мэрфи.

— Боюсь, что вы лишитесь и носов, и зубов, — весело ответил усатый. — Вашему шефу не на что рассчитывать. Он получит свой долг назад только от ... мертвого Эдди.

— Мертвого? — запищал этот кастрат Лапчатый. — На что ты намекаешь?

— Эдвард Вулрих застраховал свою жизнь на большую сумму. Мне известна сумма его страховки — двести пятьдесят тысяч долларов. Тут хватило бы и вам, и мне, и всем остальным кредиторам. Но Вулрих здоров и бодр, и глупо думать, что не сегодня-завтра он умрет.

— Здоров и бодр! — передразнил Туша. — Знавал я более здоровых, пока у них над ухом не щелкал курок... Чего не бывает в жизни...

Лапчатый подошел к приятелю и посмотрел на него снизу вверх:

— Позвони шефу! Ему так нужны эти деньги.

— Н-да... Расстроится, бедняга... — сказал я с сарказмом. — И кто ваш шеф?

— Король казино! — с торжеством в голосе произнес Туша. — Луи Барон!

— Невада?

— Лас-Вегас!

— Значит, Эдди Вулрих проигрался в пух и прах в Лас-Вегасе, за карточным столом?

— И должен Барону двадцать «кусков», — скорее, заухал, чем засмеялся Туша. — Эй, дорогая, плесни мне еще виски.

Элен не шелохнулась.

С того момента, как Грег Бейли сказал о перепродаже клуба и мотовстве Эдди, Элен Фицрой впала в глубокую задумчивость и апатию.

Туша яростным басом шептался о чем-то с мозгляком Лапчатым, потом они перестали препираться и настроились на выпивку, хотя перед этим вылакали недельный запас виски.

Грег Бейли вышел на палубу.

Москат Муллинс затянул «Уличный блюз», уводя мелодию в самые темные закоулки своей души.

Я не заметил, как подошла Эйприл Мауэр и села рядом со мной. Я курил, она пододвинула пепельницу.

— Что будете делать, мистер Бойд?

— Странно, что вы еще помните мое имя...

Обиды на секретаршу прошли, но досада осталась.

— Я полагаю, — медленно начала Эйприл, — Эдди может догадаться, что и кто его ждет на яхте. Мистер Бейли, разумеется, сказал правду: Эдди пуст. Вряд ли он вернется сюда... Я полагаю... — повторила она, — Эдди уже собирает свои вещички, чтобы занять место в самолете. А ведь главная его «вещичка» — это...

— Глория!

Мне не стоило труда улизнуть из рубки незамеченным. Я слетел по трапу, как ветер, и бросился в ресторан. Но не потому, что был голоден. Вернее, потому. Однако мой голод можно было утолить не анчоусами и антрекотами, а жирной порцией информации.

В качестве поставщика такой информации я выбрал бармена. Обойдя столики и протиснувшись сквозь танцующих, я подошел к бармену в полной боевой готовности: во всех карманах лежали банкноты разного достоинства.

— Добрый вечер! — сказал я. — Не подскажете, где бы я мог найти Глорию ван Равен и ее спутника мистера Вулриха?

— Ничем не могу помочь, — дежурная улыбка человека за стойкой перешла с меня на другого клиента.

Я вытащил из правого кармана пять долларов и ладонью придвинул бумажку к бармену. Он вздохнул, но не шелохнулся.

Я добавил еще одну бумажку с цифрой двадцать.